А я свой долг отдал родине еще в Анголе. спокойно сказал Смирнов. Мы с вами умные люди и поэтому можем говорить прямо. Я открыто предлагаю вам перейти на нашу сторону. Со своим аналитическим умом, везением и капиталом вы получите самую шоколадную жизнь, о которой когда-либо можно было мечтать. Разве вы не устали?! Вам не надоело всё это? Смирнов обвел рукой, указывая на выбитый асфальт улицы и старые дореволюционные стены заводских корпусов. Послушайте, хватит бороться с несправедливостью! Пора понять, что умнее было бы поступить наоборот.
Использовать лазейки и несовершенства закона себе на благо?
Вот именно. У вас будут надежные союзники и неограниченные ресурсы. Мы с вами сможем
«Нас с вами» никогда не будет, решительно перебил его Демьян. Я благодарю вас за потраченное на беседу время и предельную откровенность, но ваша искусительная беседа не изменила моих принципов и взглядов на жизнь. Я знаю, что вы можете раздавить любого человека, но хочу чтобы вы осознали простую мысль. Мы с вами никогда не будем по одну сторону. Прощайте.
Демьян развернулся спиной к Смирнову и решительно зашагал прочь.
Как знать, Демьян Петрович, как знать
Аркадий Смирнов постоял какое-то время, прокручивая в своей голове произошедшую беседу и прикидывая её результаты. На его лице появилась блуждающая улыбка и он, развернувшись, опустился на заднее сиденье плавно остановившегося около него лимузина. Охранник закрыл за ним дверцу и ловко обежав машину, сел на переднее место. Черный блестящий автомобиль быстро набрал скорость и стремглав выскочил через КПП завода.
Глава 3. Азиатский тигр
Дэйв Митчелл был вне себя от злости, его движения были резкими, а слова гневными. Не в силах сдерживать свои эмоции, он стремительно перемещался по своему залитому дневным светом кабинету и произносил одну гневную тираду за другой. Поначалу он от избытка чувств полностью перешел на родной английский, но теперь несколько остывая, вновь вернул себе способность ясно мыслить.
Я не представляю как такое вообще возможно! он уставился на Демьяна, который подробно описал ему события происходившие на годовом собрании акционеров «Ильича». Это прямое нарушение устава предприятия! Это нарушение самой сути привилегированной акции! Любой студент экономического collage знает, что акции бывают голосующие и не голосующие, при этом у не голосующих акций есть привилегия первоочередного получения дивидендов. Это суть этих акций! Мы не принимаем участия в вопросах управления предприятием, не имеем голоса на собрании, но за это имеем право получения гарантированной нормы прибыли! Где наша прибыль, Дэмиен?!
Я не смогу вам ответить, Дэвид..
А я смогу! запальчиво произнес американец. У нас её украли! Никакие сказки про инвестиционные программы и реинвестирование прибыли не могут скрыть этот crime! Как это по-русски предст.. преставление? Митчелл вопросительно посмотрел на Демьяна.
Преступление..
Да, верно! Это есть преступление! И оно должно быть наказано по закону. Я напишу протест в суд! Дэвид прекратил бегать по кабинету и наконец устало опустился в кресло. O, my God! Как я устал от России Если бы вы только знали, Дэмиен, чего мне стоит удерживать себя здесь. Зачем мне это?!
Демьян понимающе посмотрел на Дэвида. Как русский человек, он уже давно привык к тому, что произвол является частью обычной жизни. Не беззаконие, а именно произвол. Законов в стране хватало с избытком, но защитить свои права было почти невозможно для этого еще нужны были деньги, связи, а лучше всего большие деньги и большие связи.
Я намерен нанять адвокатов и довести это дело до законной победы!
Простите за прямоту, Дэвид, но пока вы нанимаете адвокатов, они нанимают судей.
Что? Я не понимаю, что вы сейчас сказали.
Я говорю, что люди которые нас обокрали достаточно влиятельны. Они могут управлять решениями судьи.
Как это?! Ведь это же коррупция! возмутился Дэйв.
Да, но такого термина не было бы, если бы в нашем обществе не было соответствующего ему явления. Это настоящая коррупция, где закон выступает на стороне крупных банков, которые зачастую контролируются высокопоставленными выходцами из спецслужб. Демьян решил не рассказывать Дэвиду всё, что ему известно о Монолите и ограничился общими словами.