Экологический апокалипсис
Звери гуляли зверями,
люди были людями.
Но даже народные песни
имеют свойство заканчиваться.
А отмалчиваться
кому-то было не велено,
кто-то молчал намеренно.
Да гори оно огнём!
Вина на нем, на нем, на нем
Звери дохнут, люди мрут.
Кто остался, тот не тут.
Не тут «свободная воля»,
не тут «один в поле воин»,
не тут «человечества ради»,
не тут «представлен к награде».
Лишь дома пустые и мыши,
заяц конченый волка рыщет,
а искусственный медведь
ищет место дух согреть.
Все это было невесело,
пыль свои пакли развесила
на пороге грядущих лет.
И за что бы ты ни боролся,
Природа скажет: «Доверия нет!»
Никакой печали лишь старики и собаки
(Прошёл ещё миллион, другой лет.)
Не было никакой печали,
старики как-то вяло вздыхали,
головами седыми качали
да говорили: Нет беды на свете,
потому что проданы дети,
и умерли те, что остались;
все мужчины глупо передрались;
а женщины с панелей упали:
встав, ни честь, ни совесть не подняли.
Вот и остались на свете
старики да дряхлые собаки,
им, куда уж старым, не до драки!
И плакать они разучились
зачерствели. Не вчера ж они родились.
Их память забыла о всех бедах,
о тридцать девятых победах.
Не помнить это удобно:
душа сидит не голодной,
а очень умиротворённой
в саму себя влюблённой.
*
Не было больше печали.
Старики головами качали
и вздыхали. Собаки скучали.
Ты в стариков вгляделся,
очень спокойно разделся
и лёг спать после боя-драки,
без детей, без жены, без собаки.
Ты лёг умиротворённый,
в душу свою влюблённый,
и приснился сам себе стариком:
с собакой, клюкой и песком.
Мрачное будущее (Иди на работу, мистер)
Ходят, бродят чьи-то люди,
ходят, бродят лизоблюдят,
убивают города;
а во рту одна вода:
воду льют и воду пьют,
воде жизни не дают.
Жаждой вечною гонимы
съели дочь, продали сына;
а в итоге нищета
да в словах одна вода.
С рупором дома обходят
и приказывают: «Спать!»
Завтра рано всем вставать
и на фабрики лететь,
там работать, пить и есть
изо дня в день каждый день.
Накрывает век наш лень,
лень прокралась в города,
легла на пашни и поля,
укрывает одеялом.
Что же вам недоставало,
людям, людям человекам?
Век за веком, век за веком
разрушение мозгов!
Люди ищут берегов:
берег левый, берег правый.
Нет, не видно переправы.
Рвись не рвись, нет тут и леса,
только море интереса:
политического, стратегического,
оружия ядерного, биологического.
*
Падала, падала, падала печаль.
Капала, капала кровь, капала не жаль!
Не жаль было нам человечества,
оно гибло от жажды вечности.
И вода, вода, вода
утекала мимо рта.
А люди ходили, бродили,
о прошлых годах говорили
и мечтали, мечтали, мечтали
о сеновале в сарае,
синице в руках,
журавлях в небесах,
о воздухе свежем и чистом.
Эх, иди на работу, мистер.
Твоя жизнь
Твоя жизнь неприступная крепость,
ты в ней закрылся, не влезть нам!
Твоя жизнь, в общем-то, прекрасна:
одинока, скупа неважно.
Не так важна,
ведь в ней нет даже горя,
споров, дорог и моря.
Твоя жизнь большое яйцо
и молодое лицо
не ведающее страха!
Ты, как герой Росомаха
одинокий и волевой.
Слышь, скорлупу открой.
Не видишь, солнце стучится!
Не пора ли, дружок, влюбиться?
И босиком по снегу
к белому, белому веку!
Светлое будущее апокалипсиса
Светлые времена наступали:
войн новых мы не начинали,
грозами не грозили,
мухи в саду не убили,
лишь слащавые песни пели
да в глаза друг другу глядели.
В глаза глядели и видели
друг друга мы не обидели,
честно детей растили,
работали, ели и жили,
кучу добра нажили:
машины, дачи, квартиры
В космос летели, пилили
звёздные, звёздные дали!
Инопланетян там встречали,
те с нами поговорили.
Они тоже дружненько жили:
слащавые песни пели
землян на завтрак не ели,
а кушали макароны.
И только чёрные вороны
ворчали на всех планетах.
Зато Счастье гуляло по свету!
Мы одевались и раздевались,
но Счастье вгрызалось и не сдавалось:
оно от восторга кричало!
«Оно что-то у нас украло,
но что?» мы не знали точно.
А наши сыны и дочки
в песочнице дружно играли
и копали, копали, копали
то ли песок, то ли чувство.
Пусто в душе твоей, пусто!
Ты прыгнул в свою ракету
и полетел от белого света.
Ты летел в чёрный мрак и думал:
«Теперь то я самый умный!»
А самому было скучно,
в ухо мотив беззвучный
о чьих-то подвигах напевал.