Чем-то он мне приглянулся, этот двухметровый молодой богатырь, которому на глаз не было ещё и тридцати. Звали его Антом, он был родом из западных варваров. Розовощёкий блондин с роскошной слегка вьющейся шевелюрой сразу же обращал на себя внимание. Его василькового цвета глаза смотрели на мир с лёгким прищуром, казалось, что он бросает ему вызов. В общем, он мне понравился.
Закончив свой рассказ, Ант опустил голову, и некоторое время сидел молча. Я тоже молчал, обдумывая, что мне с ним делать сдать властям, то есть отдать на казнь, которую по законам Империи он заслуживал или отпустить на все четыре стороны.
Что со мной будет? спросил он, спустя некоторое время.
А что бы ты хотел ответил вопросом на вопрос я.
Он опять помолчал, а затем с некоторой горячностью заговорил.
Не знаю, кто ты, но я преклоняюсь перед твоим мастерством. Как лихо ты меня вырубил, сказал он.
На виселицу мне как-то не хочется, но и быть разбойником тоже осточертело, продолжил Ант.
Вот если бы ты взял меня с собой, то клянусь небом, я бы служил тебе так же верно, как хороший пёс служит своему хозяину, закончил он, и посмотрел на меня своими удивительными глазами.
Это его предложение застало меня врасплох. Вообще-то я собирался отпустить его не отдавать же его на казнь, в самом деле. Брать себе слугу не входило в мои планы, поэтому я сказал ему, что он свободен и может убираться ко всем чертям. Однако он стал меня упрашивать, да так настойчиво, что я, в конце концов, сдался.
Сейчас я не могу взять тебя тебе не стоит появляться в столице. Но ты можешь остаться здесь, и на обратном пути я тебя заберу. Имей в виду, что я беру тебя только потому, что мой друг не получил серьёзных увечий, тем более ты его не избивал. Но ты останешься у него, и будешь выполнять все его пожелания. Не дай Бог, я узнаю, что ты плохо себя вёл. А сейчас отправляйся на кухню, я распоряжусь, что бы тебя накормили и выделили место для ночлега, сказал я и встал, давая понять, что разговор окончен Взгляд, который он бросил на меня, сказал мне, что я приобрёл в его лице не только преданного слугу, но и верного друга. Вот так я познакомился с Риксом.
Поздоровавшись с хозяином, я отошёл с ним в сторону, и, не вдаваясь в подробности, обрисовал наше положение. Он сразу всё понял и повёл нас показывать наши комнаты, распорядившись, чтобы обед подали прямо туда. Говорить с ним о необходимости соблюдать тайну относительно нашего пребывания у него, было лишнее он прекрасно умел держать язык за зубами.
По моей просьбе меня поселили вместе с Марком я хотел поближе присмотреться к этому человеку. Что-то мне подсказывало, что наше с ним знакомство затянется на долгие годы. Кормилицу с ребёнком поселили в отдельной комнате, которая находилась аккурат между моей комнатой и комнатой, куда поселили слуг.
Войдя в свою комнату, мы умылись, смывая с себя дорожную пыль, и сменили одежду. После этого, проконтролировав то, как устроены и накормлены наши спутники, я в сопровождении Марка спустился в обеденный зал, где в это время никого из посетителей не было. За столиком, который был накрыт в отдельном кабинете, нас ожидал сам Рикс. Я познакомил его с Марком, и мы уселись за стол.
Следует сказать несколько слов о том прекрасном обеде, которым угостил нас гостеприимный хозяин. Во главе стола находился роскошный поросёнок, зажаренный целиком и обложенный со всех сторон овощами и зеленью. К нему был подан соус, благоухающий пряностями. Кроме того стол был уставлен самыми разными закусками на любой, даже самый изысканный вкус. Завершали украшение стола несколько бутылок с вином.
Некоторое время мы отдавали должное еде, главным солистом обеда являлся опять же поросёнок, которого мы запивали хорошим красным вином, что в виде дюжины бутылок хозяин щедрой рукой выставил на стол. Когда от поросёнка ничего не осталось наступил тот момент, который характеризуется тем, что голод уже утолён, а вставать из за стола ещё не хочется. Именно такой момент располагает к неспешной спокойной беседе. Рикс сидел с нами за столом, но к поросёнку даже не притронулся, сославшись на то, что перед этим успел поесть, а лишь не спеша пил вино и время от времени закусывал его ломтиками сыра.
После того, как с поросёнком было покончено, и служанка убрала грязную посуду, подали фрукты и принесли ещё вина. Мы сидели, откинувшись в своих креслах, пребывая в том блаженном состоянии, которое обычно наступает после обильного застолья, особенно если этому предшествовало длительное напряжение.