Были и те, кто прижимались друг к другу, потому что стоило им только разделиться, как они переставали отбрасывать на землю тень. Они сидели по самым тёмным углам и старались даже не всматриваться в то, что происходило вовне. Их практически не было видно и единственным доказательством их существования были облака сигарного дыма, за которыми невозможно было разглядеть крыши, остальному дому служившей полом.
Вся собравшаяся здесь компания одиноких теней и в повседневности немногим отличалась от данного своего облика. Все они были клерками бюрократическими принеси-подай, перепиши собравшимися здесь после тяжелого дня. Там они сидели на одном месте, переписывая бессмысленные тексты, стараясь не замазать бумагу кляксой; либо бегали, сломя голову, а затем падали, как подстреленные. Лишь на несколько минут в день, когда они валились с ног, им позволяли отойти, чтобы выпить чашку дешёвого кофе и выкурить одну-две папироски.
«Это не работа, а повседневная каторга» только и говорили они, превращая свои жалобы в культ.
Но сегодня, вокруг меня собрались совсем другие люди. Я различаю их лица сквозь облака дыма и не узнаю их. И я вижу, что стало причиной их метаморфозы. Пока они сидят на работе, они надевают маску, за которой они хотят защитить то последнее, что ещё осталось у них от людей. Они не снимают её и когда рабочие часы подходят к концу. Даже за пределами канцелярии они постоянно находятся в опасности. Они бояться друг друга. И на улице больше напоминают манекенов. Но теперь, я, наконец, могу разглядеть их лица их глаза полны огня, который они так давно держали взаперти.
Их семьи спрашивают: «Куда ты деваешь после службы». Ведь домой они возвращаются только под самую ночь. «Куда пропало половина твоей жизни?». Им нечего ответить, кроме как: «Выпивал с друзьями», хоть настоящие друзья есть только у самых счастливых из них. Они придут в бар в одиночестве и с застывшим выражением отчаяния на лице. Они будут пить, курить, слушать музыку. Времена нашей обшей эйфории прошли. Настало время глубоких депрессий и не одного отдельного человека а всего общества и культуры в целом. Может быть, те, кто родились в эти трудные времена смогут всё изменить. Но сколько времени пройдёт удастся ли обождать кризис? Ведь мало кто из них подозревает, сколько несчастий уже стоит на пороге
Но сейчас ничто не заботит их умы. Только виски и хорошая музыка и ничего лишнего. Не роботы, не рабы печатных машин, а обиженные судьбой мужчины, вернее, даже не удостоившиеся её внимания. Но не желающие просто мириться с ней сейчас ни за что. Этим вечером они настоящие мужчины и не важно, кем они будут завтра утром.
Когда они придут домой, они не скажут своим жёнам ни слова. Они снимут шляпу и просто упадут в кровать. А завтра начнётся всё сначала. И это не сон. Им никогда не снятся сны.
Сейчас передо мной стоят не клерковский сброд. Сейчас я вижу перед собой джентльменов все, как степные волки, брошенные стаей. Они идут ради самого движения. Они ищут ради самого поиска. Сейчас они несчастны, но способны чувствовать грусть. И они хотели бы, что бы это мгновение длилось вечность. Сейчас они самые счастливые люди, добывающие себе радость из собственных страданий.
На сцене: вокалист, трубач, пианист, контрабасист. У всех элегантный вид, но кривые носы, синие подтёки под глазами и зубы не все на своих местах. Хороши в драке неудачники по жизни боги на сцене. Как можно играть настоящую музыку, не пережив настоящее страдание?! А они были мастера. Они родились, чтобы петь о своём горе без слов. И в резонансе их голосов эхом отразилась вся наша жизнь весь многомилионный народ, никогда не узнающий их настоящих имён.
В их дыхании была музыка, в их взгляде читалась тоска. И это тоже были счастливые люди, сколько бы они не врали другим и самим себе. Истинное несчастье и горе лежит совсем в другом. Так часто в тех, кто обладает властью, и кто кажется самым счастливым и могущественным человеком на Земле в них разочаровался мир, и каждая секунда их отдаётся вечною тоской.
Я люблю бары. Понятно, за что. Здесь играет музыка, здесь наливают самые различные варианты эликсира забвения, а самое главное здесь не обязательно притворяться. Я тот, кто я есть и никто иной. Любите или ненавидьте мне будет всё равно. После таких мест ненадолго может показаться, что можно жить дальше и чувствовать себя легче. И всё, чего хочется сейчас, это выпить ещё виски, дослушать этот блюз и познакомится вот с той одинокой красоткой а всё остальное отложить до завтрашнего дня