Зато партийных собраний за два года правления Иванова в управлении было проведено в три раза больше, нежели за все предыдущие годы. У нас ведь как стало при Василии Трифоновиче? Чуть что в Ленинскую комнату! Обговорить сложившуюся ситуацию. Вместо того чтобы просто дело делать, три часа обсуждаем, как его сделать лучше.
Но после-то делали.
Делали, согласился майор. И хорошо делали. Да в Центр Иванов чаще о другом отчитывался. Всё преувеличивал и в красках рисовал. Себя показать хотел. Выставить, так сказать, товар лицом. Малышев скривился, словно от зубной боли. На кой ему нужны были мальчишки-пограничники? На них разве имидж заработаешь? Хрен с два! Иванов всё время шпионов выискивал. «Манечка» у него такая была: найти диверсанта. Искал, где только мог. Выслужиться хотел. Мечтал вернуться в Москву. На белом коне. Вот вернулся.
Ты, майор, словами-то не раскидывайся. Думай, что говоришь. Глебский приостановился, и, повернувшись в сторону собеседника, тронул того за кожаную портупею. Хорошо, постоим на улице. Получается: руководитель управления не занимался государственным делом? А только личным? Не преувеличиваешь?
Да какие тут преувеличения! Майор в сердцах махнул рукой. Можешь сам проверить. Рапорты мои и Яремчука должны сохраниться. Сысоев, секретарь, их регистрировал. Потом нас Иванов за эти докладные на ковёр вызывал. Разнос устраивал. Мол, мы своей писаниной портим ему всю картину. Дескать, как можно подавать в Москву информацию о том, что у нас погиб мальчишка при переходе китайцем границы? «Это ж, майор скопировал интонацию покойного, получается, рубежи нашей великой Родины не защищены! Думайте, что пишите!» Малышев со злостью сплюнул на обледенелую землю. Дерьмо!
Глебский потёр ухо: на улице стоял солидный холод.
Ай да Василий Трифонович! выдыхая клуб пара, произнёс подполковник. Дала-таки знать секретарская закваска. Почему напрямую не сообщили в Центр о происходящем? Или в округ?
Смеёшься? У Иванова, знаешь, какие связи в Москве остались? Нет? А ты поинтересуйся. Своими глазами видел у него фотографии. Помнится, день рождения был у его жены. Все шишки города собрались у товарища полковника на квартире. И мне честь оказали. Вот там я некоторые снимочки-то и приметил. Когда он альбом показывал. Знаешь, с кем Иванов там был запечатлён? Малышев сделал паузу. Достаточно сказать, на одном из снимков он стоял рядом с самим Андроповым. Так-то вот!
Ну, то, что стоял, ещё ничего не значит. Глебский недовольно поморщился: разговор вошёл в зыбкое русло. Хотя в столице, когда он зондировал почву, ему ничего не сообщили о том, что Юрий Владимирович и Иванов были близки. Да и сам руководитель КГБ личной заинтересованности в раскрытии происшедшего в Благовещенске не проявил. Однако это, как знал из личного опыта Андрей Сергеевич, ни о чём не говорило. От Андропова можно ждать любой реакции. Молчание не всегда есть золото, майор. Ладно, подполковник бросил взгляд на неторопливо идущих прохожих и тут же про себя отметил: а в Москве все торопятся, спешат, летят Вот что значит провинция. Сколько ещё до милиции топать?
Минуты три. Малышев поёжился. Пронизывающий, ледяной ветер неприятно забирался под ворот шинели.
Вот и замечательно. Расскажи мне за эти три минуты, так сказать, вкратце, что у вас происходило в самые первые дни со дня «Ч». То есть со второго марта.
Ретроспектива. 02 марта 1969 года
Телефонный звонок застал Проклова врасплох. Воскресенье, за полдень. И кто, интересно, мог им заинтересоваться в такой день и в такой час? Виктор сорвался с дивана, кинулся к аппарату.
Звонили из управления. Сообщение потрясло лаконичностью и бескомпромиссностью:
Срочный сбор! За вами выслана машина!
Проклов стремительно прошёл к одёжному шкафу, натянул галифе, китель, надел шинель, перепоясался портупеей. А мысль всё время сверлила в мозгу: что могло произойти? Что случилось, раз собирают всех? А может, не всех, а только его? Но вроде по его направлению все дела находились в надлежащем порядке. Буквально в пятницу, на «летучке», он докладывал о проделанной работе. Даже дал отчёт в рукописном виде. Может, чего-то не учёл? Или, не дай бог, пропустил? «Тогда Боров, чуть не вслух выругался лейтенант, точно меня со всеми потрохами сожрёт!»
Машина прибыла через двадцать минут. В ней, к удивлению Проклова, уже находились капитан Яремчук, из особого отдела, капитан Скворцов, из второго, и старший лейтенант Козлов, из пятого отдела секретной связи, или попросту говоря «секретки».