Главный военный советник идею, официальная версия которой звучала, что с Никитиным на такие сборы поедут четыре-пять разведчиков с бригады, одобрил и пообещал, что её озвучит в Москве перед вышестоящим начальством. Прошло два месяца. Генерал-лейтенант вернулся с очередного совещания в Москве и довёл до Никитина: Всё нормально, идея тоже там понравилась, сейчас её они там проработают и месяца через два будет решение.
Решение пришло, но не совсем такое, какого бы хотелось для майора.
Никитин, с тебя хороший стол в «Тропикане», с добродушным весельем произнёс Главный военный советник, когда майор сел напротив своего начальника.
Если вы о том, о чём я думаю никаких проблем «до» и «после», товарищ генерал лейтенант. А, может быть, и ещё что-нибудь придумаю, с весёлым и с лёгким скабрезным намёком отпарировал Никитин.
То, то, товарищ майор, только Москва свои изменения внесла. Ну, тут уж извини меня Москва есть Москва.
Я вас слушаю, товарищ генерал-лейтенант, насторожился майор
Ты планировал с собой четыре-пять человек разведчиков взять с разведроты бригады. Но вот тут-то и есть изменения. Москва разрешила тебе с собой взять только одного. Это раз. А два следующее Ты наверно слыхал анекдот Что у генералов свои дети есть? Ну вот, не только ты один такой хитрый оказался. Так что к тебе ещё прибудут из Московского военного округа семь офицеров. Ну, ты должен понять кто это такие будут. Тоже там, в Никарагуа, отметятся, ну и тебе не лишним будут такие знакомства.
Никитин облегчённо перевёл дыхание: Ну, товарищ генерал-лейтенант, это ерунда. Я уж думал, что-нибудь другое Москва учудила
Вот и ладненько. Ты давай договаривайся с кубинцами, а как сроки будут известны, я сразу же звоню в Москву.
Майор всё сделал и с тяжёлым сердцем поехал объясняться с бригадными разведчиками, которым так много пообещал. Но всё сложилась как раз нормально и даже неплохо. Он сначала зашёл в штаб бригады и совершенно случайно узнал, что даже если у него и получилось он не смог бы их забрать. Как раз в это время должна приехать комиссия с ген. штаба и комбриг даже слышать об этом не хочет. Вооружённый такой положительной информацией, Никитин пришёл к разведчиком и разыграл целую драму, якобы от самих разведчиков он узнал о их невозможности принять участие на предстоящих сборах разведчиков. Осторожно, чтобы разведчики не догадались, выведал у них кого бы можно было с собой взять с бригады. А вернувшись в свой штаб, через Главного военного советника, выдернул в командировку, сроком на один месяц, старшего лейтенанта Скачкова с Учебного центра «Д». Типа на сборы разведчиков, на другом конце острова. Но тут он жёстко прошибся. Думал молодого старлея использовать, как своего адъютанта, который в знак благодарности за такое дело, будет в рот ему смотреть, а тут приезжает старший лейтенант возрастом в тридцать три года, который в армии прошёл даже медные трубы, прямолинейный «как доска» и на всё у него своё виденье. А тут прилетели и остальные генеральские сынки и протеже различного высокого начальства, которые смотрели на Никитина как через стекло, хотя и вынуждены были ему подчиняться. Три майора и четыре капитана. Группа сама по себе разношёрстная: трое из них дети и племянники высокопоставленных военных чинов, а четверо протеже высоких генералов.
.Никитин в расстройстве даже присел на кучу досок, как только скрылся за углом здания.
Так, надо посидеть немного Спокойно прикинуть, как быть, что говорить этой «золотой молодёжи». Конечно, они откажутся. Главное, чтоб это было единодушным отказом и не от меня исходило, а не так как будто я их настроил. И им ничего не будет, потому что за ними люди с большими погонами и я не сгорю. А то, что так и будет, майор и не сомневался. За эти дни он успел немного узнать людей и примерно представлял Кто и чем дышит.
Никитин достал из нагрудного кармана небольшой список, подчинённого состава и бегло пробежал его. В принципе, тут всё было ясно. Только вот старший лейтенант Скачков выбивался из общего ряда тот ещё то может ляпнуть и сделать.
Старший лейтенант Скачков, Валера, из солдат, после срочки стал прапорщиком, а потом через несколько лет офицером. Всё время служил в войсках, упрямый, даже можно сказать упёртый. Если что задумал сделает всё по-своему. Хоть кол на башке чеши. Никитин даже немного его побаивался. Говоришь ему или рассказываешь что, а тот сидит с непроницаемым лицом и непонятно то ли он верит тебе, то ли смеётся про себя, а может вообще что-нибудь скажет вразрез рассказанного. Он как раз из тех командников, кому и завидовал Никитин.