Привет, Леший. И сказал он это очень тихо.
Привет, Колесо. Также тихо ответил ему Леший, и я узнал, что дядя Вася имеет еще одно имя.
Вот, говорит Василий Лешему, протягивая ему сверток, я тут собрал всё, как ты просил.
Это еще кто? Немного резко спрашивает его Леший, кивая в мою сторону.
Вовка, внук Алексеевны. Отвечает Василий, и я замечаю на физиономии Лешего неподдельное уважение.
Они оба удаляются внутрь шалаша. Но, перед тем, как скрыться, Василий оборачивается ко мне и говорит шепотом
Смотри, никуда! И подумав секунду, добавляет А то Леший тебя съест! И говорит он это так серьезно, что я понимаю, что это так и есть!
Так я стою и кормлю собою полчища комаров, которые, как по команде, собираются, наверное, со всего леса, специально для того, чтобы позавтракать тут мною. Мне себя до слез жалко, потому что я такой еще маленький, а эти комары такие здоровенные! Но уйти некуда, и мне ничего не остается делать, как только ждать, когда Василий он же Колесо, обсудит со своим другом все их проблемы.
Проходит Вечность и, наконец, что-то жуя, Василий показывается из этого крошечного шалашика, в котором непонятно каким образом смогли уместиться двое огромных мужиков. Я чувствую острый запах самогонки, которую Мария Марова гнала время от времени частично на продажу, частично, для себя и мужа Васи. Вслед за ним из шалашика выбирается и Леший, уже изрядно захмелевший. Они обмениваются легким рукопожатием. Молча. И тут Леший мне говорит тихо и очень хрипло
Смотри, Вовка, не сказывай никому про то, что видел здесь!
Я испуганно киваю головой, и потом также молча, мы следуем с дядькой Василием обратным путем к поваленной сосне через всю Патрину топь. Там Василий изымает из-под ствола свою корзину и, бегло в нее взглянув, говорит сквозь зубы
Сссволочь, ворьё! Барсук порылся! И выдаёт еще пару совсем не литературных слов.
Я также смотрю в его огромную корзину, однако, ничего не вижу в ней особенного. Грибы, как грибы! Где-то недалеко от нас лесной воришка барсук, наверное, потирает ладошки и посмеивается над нами.
Василий нагибается за чем-то вниз, потом выпрямляется и говорит мне
Вынимай своё лукошко и айда домой.
Я тоже нагибаюсь, заглядывая под зеленый ото мха ствол палой сосны, чтобы забрать своё лукошко там, где я его оставлял, и замечаю совсем рядом с ним нечто блестящее, красивое. Я это беру в руку и, извлекши на свет Божий, вдруг обнаруживаю, что это финский нож!!!
Восторгу моему нет предела, потому что нож настоящий, с красивой наборной ручкой из цветного оргстекла. Я протягиваю нож дяде Васе и говорю
Вот, нож.
Теперя он твой. Говорит мне Василий. Ты же его нашел!
Так-то оно так, да не так! Потому что нож этот совсем не мой, а забытый кем-то. И этот кто-то наверняка теперь плачет о том, что потерял такой красивый финский нож. Поэтому, наклоняясь, я кладу финку обратно под ствол дерева. Мне нестерпимо это расставание с тем, о чём тайно мечтает каждый мальчишка. Но! Нельзя! Нельзя брать чужие вещи!
Ну, ну, ну, ну! Восклицает дядя Вася, глядя на то, как я, скрепя сердце, пытаюсь положить нож обратно под ствол упавшей сосны.
Эт, брат, никак нельзя делать! Добавляет он, и изымает нож обратно. Ты ведь его нашел, так? спрашивает он меня
Я молча киваю головой. Потому что нож этот нашел я.
Вот теперя послушай, говорит мне дядя Вася. Нож этот теперя твой. По жизни. Потому что ты нашел то, что ненужно никому. И ты теперя этой ненужной никому вещи найдешь применение. Нож это вещь! Продолжает дядя Вася. А ты взял то, что всё равно никому не нужно, и пропадет тут без дела.
Как же, нож никому не нужен? Пытаюсь я вставить своё слово. Тогда дядя Вася Маров, присевши на корточки, смотрит мне прямо в глаза, и я выдерживаю этот его взгляд. Его глаза чисты, как небо, и то, что он мне говорит, настолько неоспоримо, настолько логично и настолько убедительно, что противостоять этим его словам никак у меня не получается.
Запомни, Вовка, говорит мне дядя Вася, глядя мне прямо в глаза и делая акцент на каждом слове.
Нужные. Вещи. Не. Теряют.
Он тянет паузу, чтобы до меня дошло, и продолжает. Я вот, к примеру, не теряю же свою махорку, не теряю свои ножи и я не теряю ничего из тех вещей, без которых не могу обойтись. А ты, Вовка, никогда не потеряешь ладанку, которую тайком носишь, чтоб никто ее не видел! Потому, что в Бога верить нехорошо! Ты её поэтому носишь тайком. И не потеряешь никогда! А если случится тебе её потерять, то ты тут же бросишься её искать везде. И будешь искать, пока не найдёшь. Ведь так, Вовка? Спрашивает меня дядя Вася, и я киваю головой. Потому что ладанка, которую мне зашила бабуля под воротничок рубахи, мне и в самом деле почему-то очень дорога.