Но доставшийся от Петровны клубочек деревенской шерсти, намотанной на золочёную стрелу-застёжку, висел в их крошечной прихожей на большом зеркале, и Крылов с нежностью смотрел на него каждый раз, когда уходил на работу и возвращался домой
Звонила Вяра. У них родился мальчик. Здоровенький и горластый. Она уже дома. Они с Мишо передают нам привет и зовут к себе летом, сказала Верочка, которая, вернувшись, сразу бросилась к плите и присела перед духовкой.
Да, надо съездить будет, машинально отозвался он.
По-прежнему не поворачиваясь от плиты, Верочка вдруг сказала:
Я, конечно, тоже часто вспоминаю то время в Болгарии, только повода для разговора как-то не было.
Крылов ахнул в душе. Он давно заметил, что у его жены потрясающая интуиция какая-то просто сверхъестественная способность читать его мысли. Но чтобы на столько?
А я, чем больше об этом думаю, тем больше задаюсь вопросом: что там такое с нами произошло? неожиданно даже для себя самого спросил он.
А что там такое с нами произошло?
Ну, как же? Взять хоть того демонического кота с одним глазом во лбу!
Какое-то время Верочка молчала, потом закрыла духовку и, наконец, повернулась к нему. Лицо её раскраснелось, наверное, от жара, глаза лихорадочно сияли и словно бы даже косили куда-то, куда-то мимо него прозрачными русалочьими глазами зелёными, таинственными и глубокими как лесные озёра, в которых отражается зелень близко стоящих деревьев. И голова у него закружилась, как обычно бывает у горожанина на природе от запаха летних трав, от солнечных зайчиков, от нагретой лесной прели Неистово громко закричала кукушка.
Верочка помахала рукой себе на лицо, поправила чёлку, упавшую на глаза косина во взгляде пропала, и блеск как-то сразу потух. Словно бы со стороны до Сергея донёсся её удивительно жизнерадостный голос:
Ах, Серёженька! Ну, перестань же выдумывать! Котов с одним глазом во лбу не бывает. Ты попросту не разглядел. Кот был чёрный, а на черной шерсти всё очень плохо различается.
Да, конечно. Я и сам понимаю, что не бывает глаза во лбу, но у этого был. И злющий. А ещё домоправительница была злющая и вся в перьях как взъерошенная ворона.
Ах, ну в каких таких перьях? Это у неё пеньюар был пушистый, в чёрных кружевах.
Да! Но пахло от неё палёной курицей!
Палёной курицей? Я не заметила!
И филин там кричал. Рассвет уже, а он разорался! И так зловеще, у меня мороз по коже до сих пор идёт.
Ну, может он от радости стал кричать! Может, он восходу солнца обрадовался.
И лестница эта винтовая
А что лестница?
Ненормальная эта лестница, вот что. И перила у неё были ненормальные, мистические.
Я не верю в мистику, милый. Обычные литые перила, только старинные.
Я тоже не верю в мистику, но в эту лестницу верю. По ней даже ворона-экономка не рискнула спуститься, побоялась! Это была явно сторожевая лестница! Заповедная! Охранная!
Ах! Засмеялась Верочка. Но мы-то с тобой смогли по ней спуститься? Даже чемодан мой спустили. Так что давай ужинать.
Но Сергея уже было не остановить. Разгорячившись, он выпалил:
Ты не спрашивала меня никогда, дорогая, как я сумел забрать у Кощева твой паспорт.
Тут она перестала смеяться и настороженно переспросила:
А как ты сумел забрать у него мой паспорт?
Какое-то время Крылов не отвечал, он попросту не знал, как сформулировать свои сомнения, такими неясными они ему самому сейчас показались, и Верочка всё это время напряжённо, с каким-то испугом даже смотрела на него. Потом он всё же выдавил из себя:
В том-то всё и дело Никак не смог забрать. У меня вдруг нестерпимо заболела голова. Никогда до этого она так не болела, да и сейчас никогда не болит Я не забирал твой паспорт, потому что Кощев сам мне его отдал. Сам отдал, представляешь? Неожиданно, хотя я уже думал, что мы сейчас подерёмся. Отдал, как что-то совсем неважное, когда укололся твоей застёжкой-стрелой, спрятанной в клубочке ниток.
Верочка едва слышно выдохнула, и как ему показалось выдохнула с облегчением. Проговорила поспешно:
Как я рада, что вы не подрались! Только этого не хватало!.. Всё! И давай, наконец, ужинать!
Но Крылов ещё не всё сказал. Он подошёл к ней и взял за руку. Выговорил, глядя в глаза:
А этот его странный тёмно-синий кабинет! И зеркала длинные, узкие, готические по всем четырём стенам. Я стоял, словно в фокусе пронзающих лучей, словно в перекрестье прицела!