Глава 2. Кэтрин. Горькие вести
Кэтрин возвратилась из свадебного путешествия отдохнувшей, воодушевлённой, полной новых честолюбивых замыслов. Она решила непременно заявить свою музыкалку на конкурс негосударственных внешкольных образовательных учреждений. Кроме того, следовало добиться аттестации Юрия и двух юных преподавательниц без высшего образования в качестве педагогов-музыкантов. Это добавит молодому и малочисленному пока коллективу очков перед маститыми и прочно стоящими на ногах. Традиционный конкурс музыкантов тоже обещал быть захватывающим событием с интригой. Конечно, слишком большая дерзость представить на него шестилетнюю пианистку Розочку и импровизатора-самоучку Юрия, но ведь и шанс такой, популяризировать свою деятельность в музыкальном сообществе города, упускать не следует. Мэтр обещал пособить в закулисье.
Сандра Горги, черноглазая девчушка восточной национальности, встретилась ей в коридоре теребящей вьющийся кончик косы.
Сандра, ты не на занятии?
Нет
Кэтрин подёргала ручку двери, за которой сейчас по расписанию должен был идти урок Юрия. Сходила на вахту за ключом, впустила растерянную ученицу. Повторили выученные пьески, разобрали новые ноты. Кэтрин уловила в манере игры Сандры Юрины чёрточки. «Но почему же он не на работе?» Звонкий колокольчик позвал из классов. Кэтрин здоровалась с коллегами и детьми, в общем потоке спеша в учительский зал. С удивлением услышала: «Так он уволился, вот заявление». Надежда Робертовна достала из столика лист. Там стояло: «в связи с отбытием на воинскую службу».
В крайнем недоумении Кэтрин звонила Ольге. Та расстроенным голосом подтвердила: да, призвали, вот видишь, как бывает
Обычно сдержанная, Кэтрин в этот раз не находила себе места. У неё столько планов было связано с Юрием, она так привыкла видеть его три раза в неделю в своей музыкалке Как же так может быть, что недавно обретший зрение человек вдруг становится солдатом? Этого нельзя было допустить, это неправильно, противоестественно и глупо! Тонкие музыкальные пальцы не для оружия! Огород, земля пусть, это созидание и польза. Но оружие это смерть.
Рядовым разрешали общаться с родными не более десяти минут в день. В остальное время мобильники запирались в специальную камеру с ячейками. В случае марш-броска, полевых учений связи не было несколько дней. И тогда в голову лезли всякие мысли.
Юрин надтреснутый голос был скуп на эмоции, спрашивал о дочери и как растёт картошка в огороде. Тётя Зина, Ольга и Юлечка поочерёдно подносили к уху мобильник. Малышка удивлённо поднимала белёсые бровки и на вопросы отвечала, повторяя за отцом отдельные слоги. От себя многократно добавляла только: «Папа, домой-мой-мой!»
«Юра, ну как ты?» в сотый раз спрашивала тётя Зина, украдкой сморкаясь в платочек. «У нас всё хорошо, мы очень тебя ждём!» рефреном звучало фальшиво-бодрое Ольгино. Кэтрин лишь однажды уступили эти драгоценные минутки. «Юра, это неправильно! Они не могли забирать тебя!» Её голос звенел от волнения. «Я вернусь, это быстро, жаль, что подвёл тебя с музыкалкой» Связь прервалась, от высказанного двоюродной сестрой протеста Ольга словно очнулась.
Ты тоже считаешь, что его не должны были призывать?
И уже вместе они бегали по кабинетам людей в погонах, прорывались сквозь очереди и возмущения, кричали, доказывали, доставали справки и ходатайства, предъявляя всё новые аргументы, не исключая и верещащую Юлечку. И уже один важный чин согласился оказать протекцию, выразительно моргнув Кэтрин, и она готовилась прийти к нему через неделю с конвертом
Генка, новоиспечённый муж Кэтрин, страдал, про себя ухмылялся и испытывал унижение.
Юрий вернулся через полгода, в аккурат в свой день рождения. В цинковом гробу. Ольга и Кэтрин, обнявшись, рыдали у могильного холмика. Тётя Зина попала в больницу с сердечным приступом.
Ну нет! Я это так не оставлю! сверкнули гневом чёрные глаза Кэтрин.
Подобрав слёзы, оправив костюм, решительная и грозная, чеканным шагом вошла в приёмную важного чина, и секретарь даже не осмелилась воспрепятствовать, хотя в кабинете кто-то был.
Чин на полуслове прервал разговор и знаком удалил собеседника.
Кэтрин холодно выслушала его невнятное блеяние выражение казённого сочувствия.
Я требую провести служебное расследование!