Эти спекшиеся от жары всходы Ольга видела ещё однажды, спустя годы
Навсегда запомнился Ольге тот последний вечер, когда она видела отца. Очень худой, он лежал под одеялом и, несмотря на июльскую духоту, растирал одной другую свои холодные руки. Ольга присела рядом и тоже принялась растирать. На широкой кости запястья был замкнут металлический наборный ремешок часов. Мама потом рассказывала, что до своей последней минуты отец часто взглядывал на часы. И ещё как обычно смотрел по телевизору новости. Словно знал своё оставшееся время и стремился до последнего быть в курсе происходящего в мире, который он готовился покинуть. Ночью у него опять открылось горловое кровотечение, бросились за льдом, но последним жестом Олег отстранил его, захрипел и затих.
Когда следующим утром Ольга пришла, её встретил пустой продавленный диван. Вечером, уложив Юлю, Ольга хотела ещё раз забежать к отцу, но внезапная тягучая дремота навалилась на неё и прижала к кровати до утра. Каждый вечер перед сном она молилась и просила продлить отцу дни. В этот раз кто-то неведомый заставил её произнести мысленно: «Я отпускаю»
А ещё помнился его последний день рождения. Грустный, без Маришки, Лили и Павла. Мама сказала обмолвкой: «Пятьдесят два». Отец замахал рукой, отрицая. В самом деле ему исполнилось пятьдесят один. И в тот миг Ольга отчетливо осознала, что пятьдесят два уже не будет. Через две недели, в тот же самый жаркий июль, он и умер.
Помнились его забавные шутки-прибаутки из детства, с которыми нянчил и собирал гулять крошечную Маришку. А вот внучка Юля запомнила деда уже больным и безгласным. Невыносимые боли донимали его, дважды в сутки приезжала «скорая» кололи сильное обезболивающее.
Перед операцией, когда ещё не отняли голос, только брали пробы и лечили капельницами, на выходные отпускали домой. Однажды поехала в больницу за отцом не мама, а Ольга. Как он был рад! Не дождался, пока успокоится кровь после капельницы, в промокшей на сгибе локтя рубашке, он торопливо просовывал руки в подставленные дочерью рукава куртки. Пока шли к остановке, что-то оживлённо говорил ей про анализы, хотел казаться бодрым. И в автобусе ехал стоя, Ольга собралась было попросить подняться молодых людей, но отец остановил её. Он ни в какую не хотел становиться больным, немощным, слабым. Так, не переставая поддерживать его под руку, дочь и довела отца до дома.
В катафалке сквозил ветерок, шевеля волосы над ледяным (Ольга губами приникла при прощании) лбом Олега Гладкова, отчего он казался живым.
А спустя годы Ольга в ту же больницу вела под руку маму
Глава 8. Авария
После армии Серёга попал по протекции в личные водители к зам-зав-хрен-поймёшь-кому. Компания была небольшая, но разъездов много. Отслужив в автомобильных войсках, Серёга сделался отъявленным лихачом. На эту тему шеф его частенько журил. Были и другие недовольства: то с девочками в бухгалтерии разводил шуры-муры, потом сорока на хвосте принесла, якобы сливает и продаёт казённый бензин, на выходной выпросил машину съездить по делу, пригнал в понедельник грязную и с запахом дамского парфюма в салоне.
«Я просто боюсь с ним ездить!» жаловался Светлане муж её бывшей коллеги. Воспитательные беседы ни к чему не привели, а потому с тёпленького местечка Серёгу вскоре попросили. Он пришёл на отцовский завод, где проработал какие-то месяцы. Тогда уже начиналась очередная волна «смутных времён», но Сергея угораздило вляпаться в другое.
Одноклассник и дружок у него был, которого мама отмазала от армии; на 18-летие подарила машинку. Но молодость это ещё и пьянки-гулянки. Миха делал просто вызывал Серёгу в любое время дня и ночи. Тот прыгал за руль и развозил веселившихся по домам. Естественно, ни о каких доверенностях речи не было: что за формальности между друзьями?
В тот раз всё сложилось изумительно: Серёга привёз всех, кого планировалось, и уселся за общий стол. Что-то справляли. Опрокинул пару рюмок, и вдруг выяснилось, что ни спрайта, ни кока-колы почему-то не купили, а девочкам хочется, и есть совсем непьющие, и всё это немедленно надо поправить, а то кое-кто уже надул хорошенькие губки: «Я так не играю!»
Времечко было позднее, круглосуточный магазин находился в трёх кварталах. Но ведь только лохи мотаются туда пешкодралом! Миха кинул Серёге ключи. Васька вызвался скататься вместе.