Годы выучки натренированного, натасканного офицера Министерства Государственной Безопасности, профессионализм, участие в реальных боевых действиях не позволили Надиному мужу так легко поверить в сцену с раненым, открывшуюся на берегу, выискивая в окружающей обстановке признаки возможной засады для отряда.
Наметанный, колючий взгляд черных глаз цепко прошелся по кустам смородины, и лишь убедившись в безопасности последних, офицер опустил пистолет, продолжив движение, к лежащим друг на друге телам.
Даже сквозь лютую, боль Сергей узнал приближающегося, плечистого мужчину: пусть в черных, коротко стриженых волосах белым инеем давно поселилась седина, пусть черты лица возмужали, а в движениях появилась хищная решительность и ловкость, все же это был тот повзрослевший парень на девятке, которому Надя отдала свое сердце.
Олег склонился над поверженными телами и, убедившись в отсутствии замаскированных растяжек, махнул рукой выжидающему команды Павлу Сергеевичу.
Панфилов решительно откинул тело Велесова в сторону, осматривая повреждения. Мертвому Ринату оперативный работник МГБ уделил лишь мимолетное внимание, кратко бросив взгляд на его застывшее под маской ужаса лицо и вскользь проверив отсутствие пульса на шее.
Тем временем на берег высыпало множество людей в полицейской форме, далеко отставших от офицеров, привыкших к передвижениям по пересеченной местности.
Они очень громко переговаривались из-за заложенных пальбой ушей, обсуждая между собой, кем же реально является этот странный гражданин в штатском одеянии, так хорошо знающий их сурового командира.
Чуть ранее, в разгаре боя, на их глазах этот человек в белой футболке уничтожил сразу несколько засевших в овраге бандитов, стремительным вихрем огня и смерти, пролетев по их позициям.
Сергей из последних сил приподнялся, опершись спиной о труп бандита, и окровавленной рукой схватил насторожившегося Олега за ворот майки, притягивая к себе.
Велесов тяжело дышал, в горле что-то безобразно булькало, перекрывая ход, так необходимому для жизни, кислороду. Тело трясло в бесконтрольных судорогах агонии.
Тем не менее, собирая непослушные слова воедино, он все силился сказать Олегу очень важную информацию, продираясь сквозь мешающий, кровавый ком.
Его потуги то и дело перекрывали выкрики людей.
Ну ка молчать! могучим ревом Олег остепенил чрезмерно говорливых коллег, Говори, сказал он, приближая ухо к булькающему рту Сергея.
Олег. Панфилов. Олег. Изображение расплывалось и рябило в глазах. Сознание раненого билось в черепной коробке, выискивая нужные слова в пелене полузабытья Слушай. Надя мертва. Прости. Она здесь же. Это я звонил. В воде. Ринат убийца. Будь осторожен. У него серьезная крыша. Они знают кто ты. Береги детей. У них люди в полиции. Я я Сергей осекся и закашлялся. Сознание резко покинуло его, накрытое волной слабости.
Последнее, что он ощущал, проваливаясь черноту, как падающие на лицо капли дождя превращаются в черный песок далекой планеты, засасывающий Сергея внутрь себя, вырывая из привычной реальности в пустыню черного ада.
Гулко, отражаясь эхом в черепной коробке, заклокотал смех Черного Хранителя, полный торжества.
Сергей почувствовал присутствие еще кого-то в своем сознании. Спокойного, молчаливого, страшного в своем величии, серебряной каплей промелькнувшего во мраке наступающей ночи.
Перед тем как исчезнуть серебряная капля отделила от себя ничтожную, малую часть.
Частица серебра стала разрастаться, изменяя цвет и разрастаясь в размерах, плавно превращаясь в образ стремительно приближающегося Черного Ворона.
Рука раненого отпустила ворот Олега и бессильно упала рядом с телом. Он несколько раз дернулся в агонии и глаза его закрыли тяжелые веки.
Через несколько секунд над Сергеем склонился еще один человек, на плечах которого виднелись майорские звезды: густые, черные усы и брови были покрыты капельками пота, а худое, изможденное лицо уже немолодого мужчины покрывали множество царапин образовавшихся в ходе ночной операции.
Форменная одежда была разорвана в районе груди, обнажая скрытый под ней бронежилет, принявший на себя удар нескольких пуль из ружей бандитов. Видимо Павел Сергеевич не привык отсиживаться за спинами своих боевых товарищей, предпочитая бросаться в самую гущу схватки.