После короткого молчания Денис Иванович спросил немца прямо:
Скажите, товарищ, простите, господин офицер, где вы научились так чисто говорить по-русски? Жили в России?
Нет, немец я почти чистокровный.
Как это «почти»? удивился казак.
Бабушка моя была русская.
Вот какое дело! Как же вас звать-то?
Зовите Отто, по батюшке Карлович, по фамилии Лен всего три буквы. А в России я не жил. Дед мой вывез русскую невесту в Германию. Она и воспитала меня, научила говорить по-русски. Бабушка моя родом из дворян. Жила в Питере, кроме немецкого владела английским, французским, но больше всего любила родной язык. Видимо, тосковала по России. Всё вспоминала родные края и рассказывала мне о них. Вот мне и пригодился теперь русский язык
Он бы вам больше пригодился, если бы вы воспользовались им в мирное время, в мирных делах с русскими. Что толку, ежели вы пользуетесь им, когда пришло время меча и огня, заметил Денис Иванович.
А тут, папаша, вы не совсем правы. Не владей я русским, не сидеть бы нам вот так мирно.
И то верно. Только я не сумлеваюсь, что тут главное не язык, а дух. Русский дух, унаследованный от бабушки, царствие ей небесное! Хозяин дома перекрестился.
Но согласитесь, Денис Иванович, чтобы сочувствовать русским, одного унаследованного духа мало. В Германии многие чистокровные немцы не разделяют политику советского строя и искренне сочувствуют русским. К сожалению, они бессильны помочь вам, разве только человеческим обхождением. А умирать, как ваш солдат Митька или самые отчаянные храбрецы, нафаршированные идеями социализма, не хочется. Война эта, думаю, ни вашему брату, ни нам не нужна
Отто Лен снова глубоко затянулся и молча уставился в одну точку.
Да, всякие бывают люди, продолжил ночной разговор Денис Иванович. Одни умнее, другие обойдены Богом. И не приведи Господь, ежели тот, кто недобрал ума от рождения, дорвётся до власти!
Бывалый казак всё ещё находился под впечатлением от недавнего поступка, совершённого пьяным офицером в его доме. И говорил дальше осторожнее, подбирая слова:
В мирной жизни, а особливо когда военное положение, более опасны буйные молодцы. От них страдают и старый, и малый, и обессиленный войной мирянин, и даже самая что ни на есть безвинная животина.
С таким понятием подошёл старый казак к зверскому обращению молодого офицера с котятами. В этом его поступке таился, да, собственно, не таился, а открылся глубокий политический смысл.
Ваш двоюродный брат вроде бы парень как парень, при чинах и положении. А зло в нём пробудил хмель, но на ком он сорвал это своё зло?
Отто Лен молчал.
Ведь не котята, а сами люди повинны в таком несчастье, как война. И не простые смертные, а особливо те, кто в советчиках ходят у правителей. Скажем, вы видите, что ваши вожди несправедливо поступают с вами, и уже потому не уважаете их. Они вынудили вас идти войной на нас, и вы идёте, потому как ничего не можете сделать. Но почему, скажите, простой немецкий солдат затаил обиду на нашего вождя? Давайте честно разберёмся, в чём Сталин виноват перед немецким народом. Советское правительство пошло на заключение мирного договора с Германией, торговлю подняли на небывалую высоту. Вагоны пшеницы, хлеба, мяса слали вам, а вы нам винтики, болтики Гитлер вместо благодарности пошёл с оружием на нас, русских. И не по-благородному, не по-рыцарски. А как разбойник с кистенём среди ночи тёмной.
Солдатам рейха не дано права думать так, тем более рассуждать и осуждать дела и политику государства, заметил спокойно Отто Лен.
Может, и не дано простым людям такого права, потому как у всякого правительства, помимо открытых дел, есть дела тайные, которые держатся в секрете. А вот думать, прежде чем что-то сделать, нужно всякому солдату.
Немецкий офицер не понял, что сказал ему казак, и вопросительно посмотрел на него.
Вот вы немец, при высоком чине, дозвольте спросить, за что прогневались на несчастную Аришу? Почему не дали ей выпить за здоровье вашего Гитлера?
Потому что в её словах, да и во всём облике её сквозила фальшь, заискивание идиотки, с отвращением произнёс Отто.
Значит, вы, рассудив, поняли, кто она, эта самая Ариша. А другой не в меру старательный офицер принял бы на вашем месте слова Ариши за чистую монету, да ещё в услужение себе взял бы эту, как вы выразились, дуру.
Отто не возразил, а Денис Иванович снова повторил: