Шувалов помолчал, прошелся из угла в угол; толстый ковер скрадывал шаги.
- Тем сложнее вопрос: что делать, - сказал он наконец.
Аверов поднял брови: - Но мы же решили...
Шувалов досадливо потряс головой, и Аверов умолк, не договорив.
- Да, друг мой, да... Мы решили. Вот именно - мы... Но я тут пытался представить - математически, разумеется, - каким будет ход нашего воздействия на светило. И нашел некоторые неясности...
- Вы сомневаетесь в теории?
- Да нет же, разумеется, нет! Но до сих пор теория давала нам лишь конечный результат. Тут все остается без изменений. А я хотел представить себе весь процесс этого воздействия, этап за этапом, начиная с момента, когда мы подойдем на нужное расстояние и включим установку. И оказалось...
Он помолчал, словно еще раз мысленно проверяя то, что хотел сообщить.
- Оказалось, что сейчас этот процесс не может быть описан однозначно. Детальный расчет его займет слишком много времени, если даже мы кроме нашего вычислителя загрузим и навигационный.
- Но если конечный результат в любом случае не подвергается сомнению...
- То что же меня беспокоит, хотите вы спросить? Дело в том... Вы ведь помните, на какое расстояние нам надо подойти, чтобы иметь полную уверенность в успешности воздействия?
- Разумеется! Порядка двух миллионов...
- И даже ближе. То есть, вплотную. Так вот, звезда ведет себя не совсем по теории. И нельзя гарантировать, что в самой первой стадии процесса не произойдет нежелательных явлений... типа выбросов вещества, скажем - таких выбросов, которые смогут помешать нам отойти на безопасное расстояние. Вы понимаете?
- Вы думаете...
- Я думаю - и пока не могу опровергнуть этого, - что мы можем просто-напросто сгореть вместе с кораблем.
Аверов ошеломленно глядел на Шувалова.
- Но... Это ведь означает, что мы не имеем права на такое воздействие! Что же вы молчите, профессор?
- Да, друг мой, именно такой вывод сделал и я. Нормы нашей морали, наши традиции... простая гуманность, наконец... все это восстает против того, что задумали мы с вами.
- А Земля? Ее судьба?
- Земля... Если бы не это, тут и думать было бы не о чем. И тем не менее... Во-первых, мы. Мы уже имеем богатейший научный багаж. В наших записях, наблюдениях, выводах... Наш экипаж. Шесть человек. Целых шесть человек, друг мой! Кто возьмет на себя ответственность за их жизнь? И наконец, вся экспедиция в целом. Мы, как вы знаете, не можем сообщить на Землю ничего. Если экспедиция не вернется, там решат, что в ее планировании были какие-то ошибки, и новый выход в космос задержится на много лет - а то и десятилетий, не знаю..." Вы понимаете, какова величина риска?
Аверов выглядел спокойным: приобретенное в самые ранние годы умение управлять своими чувствами помогало ученому сдерживаться - как, впрочем, и самому Шувалову.
- Каковы же иные выходы, профессор?
- Я думал об этом. Мы можем, например, провести как можно более полную программу исследований звезды, вернуться на Землю и проанализировать полученные данные с привлечением лучших сил всей Системы. Тогда мы, во всяком случае, рассеем все сомнения в благополучном исходе экспедиции, мало того - убедим и самых сомневающихся в необходимости подобных экспедиций. Кроме того... Может быть, нам удастся решить все неясные вопросы, касающиеся течения процесса... Ну, и так далее.
Аверов опустил голову и, глядя в пол, спросил:
- Профессор... Думаете ли вы, что в результате можно будет найти иной способ защитить Землю от угрозы вспышки?
- Н-ну, не знаю... Конечно, можно допустить и такую возможность. Однако я, откровенно говоря, на нее не рассчитываю.
- Значит, так или иначе придется направить корабль - наш или другой - к звезде и использовать установку?
- По-видимому... да.