Приличные люди
Евгений Борисович Магадеев
© Евгений Борисович Магадеев, 2018
Пролог
Баба Шура навострила уши. Все верно, прямо над головой неистово топали и орали. Второй раз за двое суток!
Вообще-то, жаловаться на соседей сверху было бы грехом, обычно они вели себя тихо. Но бабе Шуре эти ребята попросту не нравились: приехали незнамо откуда и тут же купили себе двухкомнатную квартиру легко, будто это ничего не значит. А ведь полвека назад бабке было примерно столько же, сколько им сейчас и что? Пара квадратных метров в задрипанном общежитии. Это уж потом, ближе к пенсии, деду повезло, умаслил кого-то в руководстве завода, выклянчил новостройку. Вот так оно и должно быть: потрудишься пару десятилетий на благо общества тогда и думай о личном комфорте. А у этих верхних еще молоко на губах не обсохло и гляди ты, собственная квартира! Даже не однушка.
А как они разговаривают? Одно только слово «Здрасьте!» и больше ничего. О здоровье не справятся, помощи не предложат. Разве ж это дело? Сложно им, что ли, старушку уважить? «Как Ваши суставы, баба Шура? Не ноют нынче?» Да они, поди, ни одного соседа по имени-то и не знают. Вот предыдущие жильцы никогда не отмалчивались, хорошие были люди, приличные. Иногда, правда, выпивали сверх меры но это нормально, со всеми случается. Зато дверей не запирали и гостей принимали охотно. Бабка, бывало, захаживала к ним за солью не по необходимости, а так, общения ради. Одалживала им денег до получки отчего не одолжить? А потом они куда-то съехали и жилплощадь свою продали; так и вышло, что на их месте обосновалась неприветливая мелюзга.
Слышишь, дед? проворчала баба Шура, отмеряя половником жиденький бульон. Опять наверху собачатся. Авось поубивают там друг друга наконец.
Да что ты такое несешь, дура старая? огрызнулся на нее старик. Нельзя такие вещи говорить, беду накликаешь. Аккуратно отрезав немалый ломоть от буханки черного хлеба, он отложил нож и прислушался. Все тебе, бабка, мерещится: ни слова, ни писка.
Это потому что ты глухой!.. Хотя сейчас вот действительно умолкли.
Поганая ты тетка, Шура. Невзлюбила ребятишек и гнобишь теперь из-за каждого шороха. Можно подумать, они тебе житья не дают. Ну покуролесили разок. Девочка там сущий ангелочек. Да и юноша
Этот юноша, баба Шура театрально хмыкнула, послал меня на три буквы и глазом не моргнул. Я ж тебе рассказывала.
Послал значит, было за что. Ты ему, никак, под руку гундела, он и сорвался.
И ничего я не гундела, пробормотала бабка, но от дальнейших комментариев воздержалась. Тяжело опустившись на табурет, она неловко поерзала, дабы привести в порядок подол домашнего платья, и молча приступила к еде.
Завтра на рыбалку пойду, спустя минуту проговорил дед. Василь Петровичу позвонить надо, он тоже собирался.
Куда вы в такую стужу-то? Дома сидите. Для кого по телевизору биатлон показывают?
Сама смотри свой биатлон, отмахнулся старик. Я лучше на свежем воздухе побуду. А в коробке загнить еще успеется.
«Надо же надышаться перед смертью», про себя добавил он и едва заметно улыбнулся. Потом живо представил себе мостик через обледенелую протоку и улыбнулся шире. По-хорошему удочки можно было и не брать.
Наверху завопили горько, истошно.
Хосссспаде, старушка вскочила из-за стола и небрежно перекрестилась. Ну что же такое творится?.. Погляжу-ка.
Дед безразлично повел головой: ни останавливать Шуру, ни тем более составлять ей компанию ему совсем не хотелось. Бабка суетливо скинула тапки, влезла в поношенные зимние сапоги и, скрежетнув дверной ручкой, вылетела в подъезд.
Пронзительное верещание не прерывалось ни на секунду. Карабкаясь по ступеням, баба Шура вслушивалась в этот вой определенно женский, даже девичий и все больше убеждалась, что ее гадкая мечта, по-видимому, сбылась: в этот самый миг у соседей кого-то били, а может, уже и прикончили. Она надавила на кнопку звонка, и визги слились в унисон с электронным чириканьем; потом оба звука внезапно оборвались, и вскоре на пороге возникла девочка, зареванная и совершенно потерянная.
Помогите! всхлипнула она, поднимая на Шуру обезумевшие глаза.