Жизнь Ну да, потратил А как хотите, лечу сегодня вечером домой, и на перекрестке звездных путей нате вам жизнь лежит. Нет, бывает, конечно, нарочно бросают жизнь, если сильно плохая, вот так вот, собственную же жизнь искалечат и бросят, авось, кто подберет. А тут другое, жизнь хорошая, добротная, светлая, видно, что уронил кто-то Я подобрал, еще думал, объявление дать, может, кто спохватится, а не спохватится, так я себе возьму а домой летел, меня в черный карлик затянуло, пришлось жизнь потратить
Мой грех
А этого чуть не убил Ну а как вы хотите, довел он меня, да он кого хочешь доведет
Этот да, этот. Я на него смотрю, мне все больше кажется, что он в трех измерениях живет. Сам знаю, что так не бывает, что если измерения то четное число, только как на него не смотрю, ни два, ни четыре, а что-то между.
Приперся. Да когда приперся, как раз когда почту привезли, писем, как звезд на небе, а они же дикие, письма-то, еще не знают, кто здесь хозяин, я их по ящикам, они разлетаются, я их в сортировочную, они обратно, только и успевай с хлыстом бегать Где-то, говорят, вожак у них в стае должен быть, его поймаешь, все успокоятся, да черт его пойми, где он, этот вожак
Тут-то его нелегкая и принесла. Нет, не вожака, а этого вламывается на почту, и ко мне проверьте корреспонденцию.
Я уже про себя думаю, а не пошел ли ты куда подальше да какое там Проверяй, говорит, и все. Ну я ему по-хорошему объяснить пытаюсь, так мол и так, мил человек, отправители твои давно уже выбыли, нечего им тут рассылать А он опять за свое, проверь да проверь И письма эти летают, бесплотными крыльями своими хлопают, уже и в окна-двери вылетают
Ну да, тут я его чуть не аннулировал, как оборвалось во мне что-то Уже и нуль выпустил, и на него нулем этим, чтобы на нуль помножить Насилу опомнился, делать нечего, начал рыться в письмах, еще больше их запутал, рассыпал, они уже сами в себе запутались Все, думаю, ты покойник, если сейчас ничего не найду, не знаю, что с тобой сделаю
И вытаскиваю да не вытаскиваю, письмо мне это само в крылья упало, вот оно, нате вам Проксима, вторая планета, Никоненко Сергею Викторовичу. До востребования.
У меня так и оборвалось все внутри. Нет, всякое, конечно, на почте видел, но чтобы такое
Нате, говорю, ваши директивы исполняйте на здоровье.
А сам думаю, как такое может быть, ну не с ума же я сошел, был же я там, видел же, что абонент выбыл, да так выбыл, что круче уже и некуда, до сих пор от этих альфа-бета отмыться не могу.
Да, вот так и оборвалось все внутри, и письма дикие куда хотят разлетаются, тут-то они и дно у коробушки прогрызли, порх-порх-порх по космосу, и ловить надо, а я не ловлю, на этого смотрю, как он уходит, письмо свое тащит с указаниями, и адрес на письме, вот он, куда Проксима, вторая планета, кому Никоненко Сергею Викторовичу, откуда Проксима, вторая планета, от кого от Никоненко Сергея Викторовича
Пробуждение к концу света
Я поднялся со дна океана.
Это было трудновато подняться со дна, больно и тяжко давила толща воды, и та же вода не держала меня, тянула ко дну. Но все-таки я поднялся, послушать, как волны бьются о мое тело, понежиться в свете луны, подышать воздухом, которого нет на дне.
Я лежал над водой, я видел небо большое, высокое, такое не увидишь в океане. Щедрое солнце жарило мои бока, и полная луна озаряла мою голую спину, и ветер овевал меня. И вместе со мной, бок о бок, лежали собраться мои, и нежились в волнах, и щедрое солнце жарило их бока, и полная луна озаряла их голые спины.
Мы выплыли подремать в волнах и посмотреть сны.
Ни ветер, ни звезды не нарушали наших снов первый раз сон мой был нарушен миллион лет спустя, когда на спину мою упало семечко. Малое семя какой-то травы, оно коснулось моей спины и затихло на ней, и я все ждал, когда семечко унесет ветер, но ветер его не трогал. И малое зерно пустило корни в спину мою, и пробилось ростком.
Шли годы. Шли века. Я нежился в волнах и видел сны о себе, и о собратьях моих, и о земле, на которой мы живем. И сквозь сон чувствовал я, как малый росток бросил в землю зерна, зерна пробились ростками, и скоро вся спина моя была укрыта зелеными лесами. Леса росли, пробивались к солнцу, распускали в небо дивные свои цветы.
Шли годы. Шли века. Сквозь сон я чувствовал, как что-то снова тревожит мой покой, как какие-то рыбы выползали со дна океана на мою спину, и устраивались на берегах, неуклюже шевелили плавниками, ползали по траве, потом все быстрее, все увереннее шли в леса. Я видел их сквозь сон, видел мелькающих в лесах зверей и птиц, удивительно красивых.