Так и жил «Союздиметил» Вкалывали на заводах работяги, «сушили мозги» в научно-исследовательских институтах ученые, отпускали продукцию сбытовые конторы, ходили на работу как на праздник сотрудники главка. У каждого из них был необременительный участок работы, у каждого из них был свой «кусок», размер которого определял Петров.
***
Викентий Арсеньевич восседал в кресле, похожим на трон, под портретом Брежнева. С противоположной стены улыбался еще один Викентий Арсеньевич, написанный маслом на фоне покрытых снегом гор. Вадик скользнул взглядом по выписанным на портрете орденским планкам: ордена Ленина, Октябрьской Революции, два Трудового Красного Знамени, два «Знак Почета». Живой Петров был в том же светло-сером костюме, что и на портрете, только без регалий. Ответив на приветствие Викентий Арсеньевич предложи Вадику сесть и углубился в чтение заполненного накануне личного листка по учету кадров.
Такой молодой и уже коммунист? оторвался от чтения Петров.
Вступил в партию на пятом курсе. Мне как отличнику учебы и дипломанту конкурсов студенческих работ предложили
А мы, вот, годами пробиваем места для наших сотрудников! Что за студенческие работы? Ага, вижу: даже опубликованные есть. Целых семь! Эту помню. Занятная статейка Читал в нашем отраслевом журнале. А остальные шесть?
В нашей институтской многотиражке «Технолог».
Что ж, недаром студенческий хлеб ел! Так, семейное положение: холост. Это неплохо. Пока молодой по заводам поездишь! Михмих, зайди! нажал на кнопку селектора Петров.
Прибежал Михмих (он же Михаил Михайлович) высокий румяный толстяк.
Этого хлопца отведешь в кадры. Скажешь: я велел оформить к тебе в отдел. Будет кому в колхоз, «на картошку» ездить. А то ты изнылся, что у тебя в отделе одни женщины. Та мать-одиночка, у этой внеплановые менструации. Твои коллеги жалуются: не хочешь помогать сельскому хозяйству, за их счет выезжаешь!
***
До «картошки» Вадик не дотянул. На следующий день «загремел» на сенокос. Село Гололобово раскинулось на живописных холмах в ста тридцати километрах от Москвы. За зеленоватой рекой Осётр переливался белизной церквей и зеленью садов Зарайск. Покоем и душистыми травами веяло от этих холмов и полей, прочерченных перелесками и шоссейками, Осётром с его притоком Осётриком. Запах скошенного сена сменили августовский зной и жар идущий от обмолоченного зерна. Затем наступил нежный в своей первой половине сентябрь. Во второй половине этого месяца досталось всем. Вода с неба, вода под ногами, вода вперемешку с грязью и картофелем в руках. Муромцев вернулся в Москву только в начале октября. Его не меняли весь сезон шефских работ. Лишь уполномоченный от парткома министерства перед очередной сменой говорил ему:
А вас лично Викентий Арсеньевич просил задержаться еще на две недельки!
В колхозе Вадик заработал несколько десятков рублей. В «Союздиметиле» ждала зарплата за три месяца несколько сотен. «Понятно, почему колхознички не работают, пьют», соизмерил парень две получки. В отделе Муромцева встретил довольный Михмих:
Наслышан! Вел себя на сельхозработах молодцом! Много не пил, с девчатами не гулял, лишнего не болтал. С завтрашнего дня приступаешь к занятиям на Высших государственных курсах по патентоведению и изобретательству. Это будет твой участок работы. Викентий Арсеньевич распорядился. Здесь у нас небольшой «завальчик» Надо, чтобы молодой, энергичный, используя полученные на курсах знания, навел порядок.
Не успевший отвыкнуть от учебы Вадик с энтузиазмом приступил к занятиям на курсах. Полдня он учился, полдня разгребал «небольшой завальчик», исправляя ошибки в оформлении изобретений и рационализаторских предложений. Все чаще Вадик видел в числе соавторов изобретений и «рацух» фамилию Петрова. Почти везде в качестве соавторов фигурировали директора заводов и научно-исследовательских институтов. Муромцев прикинул. Оказалось, что непосредственный рационализатор получает со своего предложения десятки рублей, директор завода сотни, а Петров тысячи. Вадик понял, что идет наглое обирание трудяг, бессовестное обирание государства. Он поделился выводами с отцом.
Молчи лучше! ответил тот. Сейчас сталинские времена возвращаются. Не там слово скажешь хребет переломают! В нашем госкомитет (там после ухода в запас трудился Муромцев-средний) тоже под себя гребут. Особенно, руководители Вроде бы, люди, выросшие и воспитанные при советской власти. А такое жульё! Честному же человеку остается одно молчать. Эта система, увы, всюду!