(Это очень ответственный сектор: надо ведь на тридцать лет обеспечить весь штат Института - экипаж Машины всем необходимым: воздухом, водой, питанием, одеждой, обувью, медикаментами, мылом и зубной пастой, бритвами и спичками, керосином, туалетной бумагой, если уж на то пошло...) Топливная - два. Одного плутониевого горючего требуется, по самым грубым подсчетам, три тысячи тонн, не говоря уже о сжиженном водороде для нашей котельной. Криогенная - три: а как иначе сохранить свежее мясо и сыроваренные корнеплоды в течение трех десятилетий?! Наконец, службы режима и наблюдения, охраны и правопорядка, контроля и поиска, качества и безаварийности... Да, чуть но забыл главное: усиленный отряд хроноштурманов и сводную команду бортинженеров!
Где-то еще размещается средняя специальная школа с уклоном по хронологии. Есть Малый институт темпоральных исследований. А редакция многотиражки? А типография? А телецентр и радиорубка? А женотдел? Освобожденный местком, в конце концов?!
Ладно, хватит... Пора спать - последний раз в Настоящем. Завтра ровно в десять утра - старт!
Ура!!!
день первый
Предстартовая лихорадка. Всю ночь у парадного подъезда и черного хода, переоборудованных в главный и вспомогательный люки, урчали могучие грузовики и опорожнялись цистерны. Кладовщики принимали железнодорожные составы с припасами и принадлежностями. Висели в небе три ядерных дирижабля, и из колоссальных гондол в чрево Института по пластмассовым шлангам сыпалось сублимированное порошкообразное продовольствие: супы и каши, компоты и картофельное пюре, овощные гарниры и концентраты для мгновенного приготовления пожарских котлет.
По всему полуторакилометровому периметру Института стояли шеренги военизированной охраны и сдерживали любопытных, толпящихся вокруг нашей Машины уже третьи сутки. В толчее шла самодеятельная запись на добровольцев - время-путешественников, по никто из волонтеров шансов на удачу не имел: штаты Машины Времени давно уже расписаны, справки о состоянии здоровья у всех - в полном порядке, характеристики - тоже, так что замен не предвиделось. Дезертиров и уклонившихся тоже не ожидалось.
За два часа до старта явились строем пятьсот стажеров из параллельных институтов социалистического лагеря и развивающихся стран - все в полном порядке, в новенькой униформе и скрипучей портупее, у каждого в руке чемоданчик со сменой белья и туалетными принадлежностями. Полный ажур! Вот теперь тридцать тысяч человек экипажа - налицо.
В девять ноль-ноль на борт Института поднялась Напутственная Комиссия. С полчаса разъезжала по этажам на электрокаре, взирала на панельную обшивку с мертвыми пока еще глазками-индикаторами, молча пожимала всем руки, скупо улыбаясь, наконец, приняла рапорт. Все тридцать тысяч штатных единиц Машины заполнили трибуны нашего крытого институтского стадиона па восьмом - девятом этажах. На искусственную футбольную лужайку вышли Директор и три его Зама - темпоралист, штурман и бортинженер. Замерли шпалеры пионеров с цветами.
"Боже мой! - думал я, подавив в себе дыхание. - Какой эпохальный момент наступил! Какая генеральная минута входит в нашу историю! Весь мир впился в экраны телевизоров и наблюдает, как мы - весь наш впередсмотрящий коллектив - делаем первый шаг в завтрашний день науки и техники".
И еще одна мысль сверлила мне мозг: "Какие же молодцы наши ученые и инженеры! Изобрети они подобную Машину несколько лет назад - при недостаточном уровне знаний, - оказалась бы она маломощная и маломестная, тесная и душная. Тогда пришлось бы мне расстаться и с женой, и с тещей, и с квартирой и отправиться в Неизвестность Грядущего в полном одиночестве.