По Плобенхофтштрассе я выхожу на Гауптмаркт самую знаменитую площадь Нюрнберга, рыночную площадь, над которой возвышается коричневая Фрауэнкирхе Церковь Девы Марии. Двойной готический портал входа в нее украшен искусно выполненными многочисленными скульптурами святых, а над высокими витражными окнами фасада синевой небес и золотом солнца привлекает внимание циферблат огромных часов. Часы эти, установленные в 1506 году, напоминают о Золотой булле 1356 года, объявленной в Нюрнберге и закрепившей порядок престолонаследия в Империи и ставшей одним из главнейших законов Священной Римской империи. Каждый полдень под звуки колоколов, труб и барабанов процессия герцогов-выборщиков окружает золотую фигуру императора.
Сама церковь, построенная в 1350-х годах на месте разрушенной во время еврейского погрома 1349 года синагоги, ныне оказалась неразрывно связана с Рождеством, а точнее, с предрождественскими ярмарками и гуляниями. И дело здесь не только в том, что два храмовых многотрубных органа позволяют устраивать здесь великолепные рождественские концерты. Просто площадь Гауптмаркт стала домом для лучшей и самой известной в мире рождественской ярмарки, и Фрауэнкирхе стала непременным участником рождественских фотографий и открыток, этой ярмарке посвященных.
Блистающее и манящее волшебство огней, игрушек, раскрашенных вручную елочных шаров, музыки, глинтвейна и, конечно, всевозможных сосисок охватывает эту площадь каждый декабрь на протяжении вот уже многих веков. Неизвестно, когда эта традиция началась, но в начале XVII века она уже существовала, и с тех пор дошла до нас с небольшими перерывами 18981933 годов, когда домом для ярмарки являлись набережная Флейшбрюкке или остров Шютт, и 19391948 годов, когда ярмарки не проводились из-за войны и послевоенного восстановления. Места на ярмарках строго распределены и передаются по наследству. Я не знаю, можно ли купить их за деньги, я не проверял, но даже если и можно, то, вероятно, это какие-то невероятные деньги, ведь каждый год рождественский рынок посещают больше двух миллионов высокоплатежеспособных туристов, готовых обменять разноцветные бумажки из своих кошельков на чудеса рождественских настроений. И неважно, к какой вы принадлежите религии и как вообще относитесь и к рождеству, и к праздникам, и к ярмаркам да будь вы хоть самым настоящим Гринчем, едва вы окажетесь среди этих огней, звуков, запахов, образов и впечатлений, вы тут же ощутите себя ребенком в ожидании чуда прямо посреди волшебной сказки. А чудеса эти будут вокруг вас постоянно, только протяните руку и не забывайте следить за кошельком.
До декабря еще далеко, и площадь, несмотря на субботний день, почти пустынна. Легкое оживление имеет место лишь у резной колонны фонтана Щённер Бруннен дословно «Прекрасный фонтан». Построенный в 1396 году фонтан привлекает туристов не только своей историей и красотой, действительно впечатляющей, но и двумя медными кольцами, вставленными в его ограждение. Если загадать желание и прокрутить каждое из этих колец трижды, то оно исполнится. И, как ни удивительно, это действительно работает. Я сам проверял.
Мое же желание нынче побыстрее разобраться со встречей с Крюгером, и для его исполнения помощь сверхъестественных сил мне не нужна. Поэтому я миную фонтан и, пройдя мимо дома с улыбающейся башенкой на углу Вааггассе и улицы Гауптамаркт, начинаю подниматься вверх по мощеной серым булыжником мостовой.
Еще через минуту я подхожу к массивному зданию самого старого храма Нюрнберга церкви Святого Себальда. Во времена своей первоначальной постройки в середине XIII века, она была чуть ли не в два раза меньше и выглядела совершенно по-другому в романском стиле. Удивительно, но то самое, первоначальное здание, сохранилось там, в центре собора, обстроенное массивными (но легкими с виду) готическими пристройками. Бомбардировки (о которых, увы, приходится в Нюрнберге вспоминать постоянно), хоть и повредили храм довольно значительно, но пощадили его древнюю часть, а также великолепные витражи и захоронение самого Себальда.
Я обхожу храм вокруг и выхожу на площадь Альбрехта Дюрера. С именем Дюрера, родившегося в этом городе и прожившего здесь почти всю жизнь, за исключением относительно коротких периодов путешествий, в Нюрнберге связано очень много. Вот и я иду на встречу в ресторан, носящий имя этого великолепного художника и, кстати, хорошего и достойного человека.