Вишнёвый сад
Воробьиная ода
Дмитрию Соснову
Неужели тебя мы забыли?
Для меня ты всегда всех живей
Спутник детства, брат неба и пыли,
Друг потех и забав, воробей!
Ты щебечешь о небе, играя,
Неказистый комок высоты,
Сверху небо, внизу пыль земная,
Между ними лишь ветка да ты!
Как ты прыгаешь вдоль по России
На тонюсеньких веточках ног
Серой пыли, особой стихии,
Еретик, демиург и пророк.
В оптимизме своем воробейском,
Непонятном горам и лесам,
Научился ты в щебете детском
Запрокидывать клюв к небесам.
Воробьиною кровью живее,
От мороза дрожа, словно дым,
Я, как ты, ворожу, воробею,
Не робею пред небом твоим.
И зимой, воробьясь вдохновенно,
Не заботясь, как жил и умру,
Я, как ты, воробьинка вселенной,
Замерзая, дрожу на ветру
Но, пока ты живёшь, чудо-птица,
На глухих пустырях бытия
Воробьится, двоится, троится
Воробейная правда твоя!
Чудак
Вспоминая Адия Кутилова
Во мне живёт один чудак,
Его судьба и смех, и грех,
Хоть не понять его никак
Он понимает всё и всех.
Смуглее кожи смех его,
И волосы лохматей слов.
Он создал всё из ничего
И жизнь, и слёзы, и любовь!
Из туч и птиц его костюм,
А шляпа спелая луна.
Он богосмех, он смехошум,
Он стихонеба глубина!
Чудак чудес, в очках и без,
В пальто из птиц, в венке из пчёл,
Он вырос ливнем из небес,
Сквозь небо до земли дошёл!
Он благороден, как ишак.
С поклажей грешных дел моих
Он шествует, и что ни шаг
И стих, и грех, и грех, и стих!
Он стоязык, как сладкий сон,
Как обморок стиха без дна.
Смеётся лишь по-русски он,
А плачет на наречье сна.
Пророк вселенской чепухи,
Поэт прекрасного вранья,
Он пишет все мои стихи,
А после их читаю я!
Он человек, он челомиг,
Он пишет строчки наших книг,
Он в голове живёт моей
И делает меня сильней!
Прочное в сменах
Александру Кушнеру
Рябина на ветру,
Рабыня всем ветрам,
Скажи, когда умру,
Скажи, что будет там.
Рябина на ветру,
Рубин живой души,
Верши свою игру,
Пляши, пляши, пляши!
Твори, твори, твори
Свой танец, свой испуг!
Воскресни, вновь умри
И оживи для мук!
Листвы осенний пляс
Под собственный напев
Изобразит для нас
Наш страх, и боль, и гнев.
Упрям, устал, угрюм,
Иду в тени ветвей,
Не вслушиваясь в шум
Глухой судьбы своей.
Лечу я без следа,
Как суетливый снег,
Из жизни в никуда
За так за миг навек.
Манит запретный путь,
Хмельная тянет страсть
Устать, упасть, уснуть,
Забыть, убыть, пропасть.
Не вычитан из книг,
Непредсказуем бой.
Просторен каждый миг,
Наполненный собой.
Крепи, корявый ствол,
Мощей древесных мощь,
Чтоб дважды ты вошёл
В один и тот же дождь!
Не превратится в дым
Мой путь, мой след, мой труд,
Всё в жизни, что моим
На сей Земле зовут.
Рябина на ветру,
В крови, в огне, в заре,
Учи меня добру,
Учи меня игре,
Учи, как без труда
Прорваться в монолит,
Туда, туда, туда,
Где мрамор и гранит,
Где боги и быки,
Где век и бег минут
В мои черновики,
В словесный рай, войдут.
Огонь листвы во мгле,
Пробушевав свой век,
Приблизился к земле
И тело опроверг.
Созвездье русских слов
За гранью жития
Мне обещает кров,
Где отдохну и я.
На мотив романса
Гори, гори, моя звезда,
Над нашей скукою космической,
Над суетой межгалактической,
В которой мысли ни следа.
В своём сиянье термоядерном,
За миллиард парсек от нас,
Гори, сияй так зло и яростно,
Как будто Бог тебя не спас.
Наш небосклон цветёт могилами
Не я сказал, сложилось так.
Царит меж звёздами унылыми
Межгалактический бардак.
Звезда моя, звезда туманная,
Куда умчалась та весна,
Когда, всегда одна, меж пьяными,
Ты шла у моего окна?
Казались мне наивной сказкою
Тепло твоих прозрачных щёк,
Касанье губ, сухих и ласковых,
И тонких пальцев холодок
Теперь на небе, несказанная,
Цветёшь ты в ангельском саду
Ложь, облечённая в сияние,
Плоть, облечённая в звезду.
Ты опаляешь воск в подсвечниках,
Пиитам шепчешь по ночам
Про жития великих грешников,
Про смерть Ивана Ильича.
А я без рода и без племени,
Со всякой сволочью на «ты».
На горб взвалил я бремя времени,
И мудрости, и нищеты.
Уйду, как в гроб, в утехи плотские
И никого не прокляну
Ни эти звёзды идиотские,
Ни эту глупую луну.
Всё из единой глины слеплено,
И, значит, было всё не зря
И крик из глотки эпилептика,
И кровь из носа бунтаря.
Гори, гори, свети неистово,
Ведь в мире, что нам свыше дан,
Довольно подленькие истины,
Довольно розовый обман.
Твоих лучей нездешней силою
Вся грязь земли озарена
Сияя над своей могилою,
Ты, как и я, пьяным-пьяна.
Мой горб пробивши, крылья выросли
Не оттого ль, что жизнь борьба?
Над скукой, тленом и немилостью
Гори, сияй, моя судьба!