На земле валялась кабанья туша приличных размеров. Питер очередной раз подивился силище этого худенького человечка. Если бы он завалил такого кабана, ему понадобились как минимум два помощника, чтобы дотащить добычу.
Да, вы с Пушистым друг друга стоите, улыбнулся Питер.
Ага, мы еще и не такого зверя заваливали, засмеялся Драчун. Наконец ты все-таки вырвался из своего душного замка и решил провести пару деньков на природе со своими друзьями. Ну и поохотимся мы теперь. Мясо впрок заготовим, чтобы зимой от голода желудки не сводило.
Нет, не угадал Драчун, Пит покачал головой. Слышал про чуму?
Вудс кивнул. Камышовый кот сидел рядом с кабаном, карауля добычу и прислушивался к разговору друзей.
Ну так вот, я собираю отряд в опасное путешествие, а твоя силища, владение оружием, да знание лесов и чащоб нам бы очень пригодилась.
Во что это ты хочешь нас впутать с Пушистым, а, старина?
Я сейчас все расскажу, а уж тебе решать, идти со мной или запасаться на зиму мясом, ответил Питер.
* * *Взбираясь по горной тропе, он еле переставлял ноги, обходя валуны и небольшие завалы. Стоит ли говорить, что такая прогулка Питеру не доставляла никакого удовольствия. «Какого Шахира Смоки поселился на такой верхотуре», ругался молодой лорд.
По своему обыкновению, гринчи селились рядом с водоемами. Они жили в тростниковых хижинах, ловили рыбу и охотились на речных крыс. Но Смоки был как раз не из таких. Когда он вступил в пору совершеннолетия, и ему предстояло выбрать спутницу, он гордо заявил, что не намерен всю жизнь угождать своей женушке, нянчиться с сопливыми детишками, а также жрать рыбу и крысиное мясо. Видимо, в нем проснулся доселе дремавший дух неутомимого путешественника и авантюриста. Он собрал свои пожитки и помахал рукой разинувшим рот соплеменникам. Одни крутили пальцем у виска и говорили, что Смоки сошел с ума. Другие уверяли, что у парня явно затянулся переходный возраст, и он рано или поздно перебесится и вернется в семью. Были и такие, которые во всем обвиняли мать гринча: дескать, та сильно потакала его причудам, вот парень и сбрендил.
Смоки скитался по свету, исходил многие королевства вдоль и поперек, но так и не нашел то место, где можно было окончательно осесть и заняться чем-нибудь полезным.
Как-то проходя недалеко от Лентийского графства, у Безымянных гор он услышал странный звук полурык-полуписк. Любопытство гринча взяло верх. Он медленно подошел к подножию склона, откуда шел звук и осторожно раздвинул кусты. В зарослях лежал совсем еще крохотный детеныш грифона. Родителей поблизости не оказалось. Впрочем, Смоки это не удивило грифоны часто бросали своих малышей на произвол судьбы. Он решил, что не даст бедняге умереть. Смоки огляделся по сторонам, а затем поднял голову вверх: высоко в горах он увидел площадку и темное отверстие в скале. «Должно быть, пещера». Высказав свое мнение найденышу, гринч взял малыша на руки и стал подниматься в горы. На высоте около 700 метров тропинка раздваивалась. Одна уходила вверх, а другая, более узкая, вела в сторону и шла параллельно обрыву она и вывела Смоки к пещере. В ней-то он и решил осесть, обустроив жилище в стиле «заядлый холостяк» минимум удобств, зато максимум свободного пространства.
Грифон понемногу подрастал и делал первые безуспешные попытки взлететь. А через три года после встречи со своим спасителем вымахал так, что долговязый Смоки уже не мог погладить орлиную голову своего любимца. Грифон присаживался, и только тогда получал порцию ласки. Вскоре крылья животного стали достаточно упругими, и он совершал полеты вместе с гринчем. Смоки ликовал от счастья, когда поднимался с грифоном в небо.
Ох, Смоки, если бы мне не нужна была твоя помощь, я бы ни за какие коврижки не полез в твое логово, сквозь зубы процедил Питер.
Он осторожно ступал по узкой тропке, что вела к пещере.
Проклятие, ну почему именно я, простонал молодой лорд, уставившись на свой сапог, который угодил прямо в дерьмо грифона.
Путник уже вышел на широкую площадку, как сверху донеслось разъяренное клокотание вперемешку с утробным рычанием, и огромная тень накрыла его. Подняв голову, Питер увидел огромного зверя: орлиная голова и две передние когтистые птичьи лапы плавно переходили в львиное туловище. Довершал тело длинный хвост, кончик которого был острым, как наконечник копья.