Ани, наконец, справилась с собой и, помахав рукой для лучшего понимания, спросила меня:
Папа рассказать о твой боль ужас как ты мог?
Даже так, а почему нет, всё правильно, жена вождя должна быть готова ко всему, даже к тому, что вождь ирод.
Ты знаешь кто Амир?
Да Амир сам сказать показать объяснить рассказать народ хасов мы есть народ папа помогать Амир.
Ани всё знает, понимает, принимает его сущность и любит. Она с такой болью в глазах смотрела на меня, что я не смогла говорить и лишь хрипло произнесла:
Смогла.
Она решила, что я так свою боль вспомнила, сразу извинилась и вдруг порывисто обняла меня:
Простить, Рина, простить, я нельзя говорить, боль твой простить мой, ты страдать за Амир спасать Амир благодарна твой за Амир твоя жизнь моя жизнь моя жизнь тебя тебе
Я резко оттолкнула её от себя и громко сказала:
Ани, никогда не говори так. Твоя жизнь она твоя и народа.
Она испуганно распахнула глаза и сжалась, от этого взгляда я пришла в себя:
Ани, прости меня.
Теперь уже я обняла её и прошептала на ухо:
Ты самая прекрасная девушка и у тебя будет счастливая жизнь. И жизнь только твоя, слышишь, она
Рина, что случилось?
Амир оказался рядом с нами и смотрел тёмным тревожным взглядом.
Ничего. Амир, мне нужно с Ани ещё поговорить. Мы тут мужчин обсуждаем, не подслушивай. Иди.
Ани растерянно смотрела то на меня, то на Амира, и ему ситуация совсем не нравилась. Я не знаю, каков был мой взгляд, но он опустил голову и, постояв секунду, исчез. Вот и хорошо, я вдруг совсем успокоилась, пусть потом послушает, или сейчас, его дело, а с девушкой я должна поговорить без него. Взяв Ани за руку, я спросила:
А где можно посидеть?
Сидеть?
Скамейка какая-нибудь есть?
Я что-то изобразила рукой, и она догадалась, кивнула и повела меня к стене напротив.
Мы сидели на красивой резной скамеечке, а я никак не могла найти слова, чтобы объяснить этой девочке, что ей предстоит. Наконец я решилась:
Ани, слушай меня внимательно.
Сложность состояла ещё в том, что язык она знала плохо, мне пришлось смотреть на неё, чтобы удостовериться, что она поняла меня. Ани кивнула, скорее догадавшись, чем поняв слова.
Ани, жизнь можно отдать только любимому мужчине, тому, кто для тебя сама жизнь.
Любить?
Да.
Ани быстро взглянула на меня и тем выдала себя с головой: она любит Амира, и уже готова отдать ему свою жизнь. Вот и хорошо.
Амир настоящий вождь, он достоин того, чтобы за него отдать свою жизнь.
Она непроизвольно кивнула головой, когда поняла смысл моих слов, и так же непроизвольно спросила:
Ты любить Амир?
Нет. Я лишь передала ему свою энергию, ты знаешь, о чём я говорю.
Я ответила сразу, потому что сформулировала фразу заранее, пока молчала. И у меня хватило сил спокойно посмотреть Ани в глаза.
Рина, мы едем домой.
Амир стоял перед нами грозной скалой, но всё уже сказано, и девочка меня правильно поняла. Не дав попрощаться с Ани, Амир подхватил меня на руки, и мы оказались в машине.
Я не сопротивлялась рукам Амира, когда он посадил меня на колени и обнял, сама прижалась к его груди.
Рина
Всё хорошо.
Слёз не было, сердце билось спокойно, никаких чувств, в голове пустота. Амир поднял моё лицо и посмотрел тяжёлым тёмным взглядом. Я прошептала:
Поцелуй меня.
Поцелуй прощания навсегда, когда огонь сжигает всё внутри, яростно полыхает безнадёжностью, потому что мечты уже нет, она исчезла в словах. Амир почувствовал моё состояние, но остановиться не смог, его губы горели страстью, которая только возродилась и требовала насладиться всеми ощущениями. Ещё немного и он опять меня сломает, но пусть лучше боль, а лучше смерть, чем этот огонь безнадёжности в крови.
Амир!
Алекс оказался на страже, последнее, что я увидела, это его жёлтые глаза, они сверкнули в темноте боли, и я потеряла сознание.
Небо гремело и сверкало, море бушевало гигантскими волнами, а ветер кидался брызгами в окно, стараясь достать до меня. Фиса сидела у постели на пуфике и молчала. У меня не было ничего поломано, только синяки по всему телу, которые она залечила за ночь. Амир сидел с другой стороны постели и тоже молчал. Вчера говорить было невозможно, потому что Фиса запретила, а сегодня, потому что я отказалась говорить. Так и заявила, когда утром увидела Амира: