Это же нормально иногда ну фантазировать?
Ирина резко повернулась к сыну, прекратив трудиться над морковью, от которой и так остался один скелет.
Опять за свое? Если будешь врать, как папаша, я и с тобой разведусь.
Фраза прозвучала вполне привычно уж ключевые-то слова из нее мальчик слышал ежедневно, поэтому он пропустил ее мимо ушей.
Я имею в виду не вранье. Тебе же приходилось представлять, как могло бы быть?..
От волнения, а беседа волновала его куда сильнее, чем он хотел показать, Тихон выразился сумбурно.
Ирина поняла его по-своему.
Еще бы! Иногда я думаю, как здорово было бы родиться слизнем. От них особо ничего не требуют: ни красоты, ни пользы, ни денег
Представив скользкого слизня, отстегивающего кому-то деньги пачками, мальчик прыснул, хотя мама даже не улыбалась. Напряжение немного спало, он отпустил спинку стула, за которую цеплялся.
Я не о том, мам.
Понимаю замки, чудовища, принцессы. Я тоже была ребенком, хотя слишком давно. А жаль!
Ирина швырнула горсть тертой моркови на блюдце, точно петарду, и полезла в холодильник за майонезом. Мать вела себя как обычно, и это успокаивало значит, страх, посещавший Тихона в последнее время, и правда был иррациональным. Мальчик пытался, но никак не мог убедить себя в этом сам. Тут требовалась помощь взрослого, который выполнит конкретную миссию вынесет вердикт: «Все в норме». По головке можно даже не гладить.
Однажды, мальчик понизил голос почти до шепота, я убил человека.
Рука Ирины вновь замерла, теперь на крышке от баночки с майонезом.
Как это? вопросила она скорее растерянно, чем с ужасом.
Она потом не пришла на занятие, потому что я вроде как убил ее
Кого «ее»?
Александру Андреевну.
Боже, да она звонила мне сегодня по поводу твоих оценок по природоведению. Что за чушь ты несешь? Кстати, почему ты так и не сдал дневник погоды? Кто его за тебя заполнять будет, бабушка?
Горку моркови, уложенной в глубокую тарелку, увенчала жирная капля майонеза.
Я швырнул в нее учебником и попал в висок. Помнишь, ты смотрела кино, там девушка ударилась виском и умерла? Вот и Александра Андреевна умерла. Дети были в шоке, а я сидел и смотрел на ее тело, такое маленькое и жалкое
Ты не заболел? Ирина вытерла испачканную едой руку о полотенце и тревожно пощупала лоб сына.
а после звонка на следующий день ее не было в классе, и это понятно, ее не было вообще. Тихон давно не произносил столько фраз подряд: обычно он предпочитал держать все при себе, особенно если его не спрашивали, но тут слова лились и лились. Но она зашла вся растрепанная, растерянная, бежала, наверное. А на месте, где она лежала, валялась чья-то розовая ручка с Микки Маусом. Так смешно. Нет, не смешно совсем. Я ее поднял.
Мальчик наконец выдохся и устремил взор на мать. Это был тот же взгляд, каким он одаривал ее и пять лет назад, ожидая реакции на свой поступок или надеясь, что она изменит суровое, с его точки зрения, решение. Страх и восторг. Сейчас этот взгляд означал: «Я люблю тебя и вверяю себя тебе, говори и делай что хочешь».
Поднял чужую ручку? А владельцу вернул? вот и все, о чем спросила мать.
Владелице. Все, что ответил сын.
Ирина вспомнила разговор с Тихоном лишь на следующий день, потому что смутно ощущала некий дискомфорт. Та беседа была как электронное письмо, помеченное флажком в почте прочитано, но к нему стоит вернуться.
У Тихона много свободного времени. И он часто один, наконец сообщила Ирина матери с легкой претензией.
Обычно Елена Анатольевна предупреждала все проблемы, которые могли появиться у дочери, а тут не углядела. Внук стал странным. «Беспокойным», как говорила про себя Ирина.
Запишу его в кружок, это поможет, вынесла вердикт мать Ирины после непродолжительной тирады, смысл которой сводился к тому, что она и так делает ради ребенка что может.
Идея с кружком английского языка не сразу, но провалилась. Лучшее место (а бабушка не позволила бы отдать Тихона в другое) находилось далеко от дома, отпускать мальчика одного мама и бабушка не хотели, а возить его туда днем дважды в неделю было проблематично как для Ирины с девятичасовым рабочим днем и дурным шефом, так и для Елены Анатольевны, которая не собиралась на пенсию. Кроме того, ребенок не завел друзей и не стал менее замкнутым, хотя «чушь», как тогда на кухне, больше не нес. Особых способностей к английскому у Тихона не обнаружилось, но не было и явных проблем. В общем, уже через месяц водить его на занятия перестали, а он, кажется, этого и не заметил.