Тут уже и старпом заволновался: дело пахнет прокурором Если с Андрулайтис, этой, бл..ин, Мальвиной, что-то случится осудят за бездействие, за неоказание своевременной помощи, за необеспечение должного ухода и еще черти за что
Касаткин снял ключ-мастер (вездеход) с доски запасных ключей и направился в изолятор. Открыв дверь, он, краем глаза, засек аккуратно притворяемую кем-то дверь в ванную.
В изоляторе было накурено и пахло вином! «Ё-мое! Ни хрена себе, умирающая! Себе б так умирать!»
Валентина лежала на огромной спецкровати (на кардановом подвесе компенсаторе качки) и улыбалась улыбкой Джоконды, Леонардо да Винчи, сама невинность!
Валя, четыре дня назад тебя врачи вытащили с того света! Тебе кровь доставили самолетом из столицы Португалии Лиссабона! Наш капитан, не дождавшись разрешения на заход, на свой страх и риск зашел на Мадейру, чтобы спасти тебя Врачи прописали тебе покой и никаких контактов с мужчинами По крайней мере, втечение месяца А ты! С приходом в Гавану я буду просить капитана отправить тебя самолетом в Россию, за твой счет! нетвердо заявил Касаткин, зная, что никого ни о чем он просить не будет, но бардак на судне он не позволит ни в коем случае.
Ах, Владимир Георгиевич, да бросьте вы!, Валентина выскользнула из-под простыни и прильнула к огромному открытому иллюминатору, обнажив при этом, под короткой рубашонкой, замечательную голую попку.
Вы лучше посмотрите, какая красота в океане, какие крупные звезды, они отражаются на водной глади! А хотите, идите ко мне, я уже здорова? Валя-Мальвина продолжала игриво улыбаться: «Я ж николы, никому, ничого, а як-що-й колы, кому що, так що ж тут такого!» такая поговорка была у наших ссыльных украинцев, они жили рядом с нами, в одном посёлке. А списать с судна и тем более «репатриировать» как вы выразились, вы меня не сможете: у вас нет на это оснований Мое поведение? Так со свечкой никто не стоял! И потом я свободная женщина, незамужняя Аморалка, вроде бы не ваша забота, Владимир Георгиевич!» вдруг пошла Валя в атаку.
«Оп-паньки! Вот тебе и ПТУ! Проф. «театральное» училище или «таньковое!» Вот тебе и «Мальвина», куколка с голубыми волосами! Да тут пантера, хитрая и когтистая! Вот бабы!Имажине притворы»
Короче! Будешь заблокирована до Гаваны, а там пусть решает капитан. Доступ к тебе разрешаю только доктору и буфетчице. Все! сказал, как отрубил Касаткин.
О, нет, дорогой Владимир Георгиевич и менее дорогой наш Первый, Владимир Никитович Шешуков, это не все, более того это только начало похождений нашей Мальвины-Валентины Карловны, ибо впереди более чем двухмесячная стоянка в порту прекрасной, в ритмах и запахах моря и сигар Гаваны!
С приходом в Гавану, Касаткин, собираясь с Первым в ночной ресторан-кабаре «Тропикана» у Первого в каюте, при открытой двери (так положено Первому, авось кто заскочит «просигналить») высыпали на стол все имеющиеся песо, подсчитывая, хватит ли на ночь в супер кабаре: (Второе место в мире, после такого же кабаре на Багамах, построенного конкурентом, нефтяным королём, в борьбе за престиж!) пять песо такси туда, десять назад (ночью тариф удваивают!) и двадцать песо бутылка ноль-семь «Баккарди» более пятьдесяти градусов крепости, плюс «Зельцер Вассер» с ведерком льда, итого тридцать пять песо (или десять флаконов нашего «Тройного» одеколона! Если взять их у начпрода и отдать стивидору!) за чудесное зрелище сотни символически одетых танцовщиц при таких зажигательных ритмах, что усидеть за столом невозможно! «Тропикану» систематически посещают даже Фидель с Раулем, сами видели! Они в этом остались испанцами: «Нам хлеба не надо! Нам музыку давай!»
У открытой двери остановилась Валентина, быстро оценила ситуацию и шагнула к столу. Она вытащила из лифа купюру достоинством сто песо (сто долларов по курсу!) положила на стол и прочувственно, с достоинством филантропа-благодетеля, спасающего голодных деток, изрекла:
Возьми, Володя! (на «ты»! ), Выпей за мое здоровье!, и неспешно удалилась
У Первого в глазах застыл ужас Во-первых, раскрыла, сволочь А, во-вторых, валюта! Её на судне ещё не выдавали!
Нашелся Касаткин: «Валентина, вернись и забери свои деньги!» крикнул он вослед удаляющейся благодетельнице.
Ни в коем случае!, очнулся Первый. Не отдавай ей валюту! Я обязан провести расследование, ГДЕ она взяла такие деньги! возопил Первый.