Не убьёт.
В дверях стоял Глеб с браслетом в руках, это был тот самый с изумрудами.
Твоя кровь может мне помочь.
Тебе? Моя кровь?
Это очень сложно Катенька, когда-нибудь я тебе всё расскажу
Самуил как-то засуетился, стараясь выйти из положения.
Позже я расскажу сам.
Глеб остановил Самуила, подошёл ко мне и надел браслет на руку.
Он твой. Старайся его не снимать, он не даст возможности прослушать твоё сердце. Это посильнее зеркал Самуила.
Я решила пока не спрашивать, какая женщина носила этот браслет, но задала другой вопрос, который волновал меня с того момента, как пришла в себя:
Почему вы все так стояли возле меня?
Они делились с тобой энергией, чтобы ты быстрее пришла в себя.
Видимо, Самуил решил уже от меня ничего не таить, раз сам Глеб обещал мне когда-нибудь что-нибудь рассказать. Я вся похолодела, вспомнив Анну:
Это после всех разборок, а если
Ты была без сознания больше двух суток, и мы решили тебе немного помочь. Ты потеряла слишком много крови, а мы все уже восстановились.
Как восстановились, я тоже не стала спрашивать. Улыбнувшись, Глеб спросил:
Торт помог?
Да. Женщина и сладкое две нераздельные субстанции.
Самуил, сколько понадобится времени на полное восстановление?
Пару дней и пару тортов.
Самуил уже пришёл в себя, раз мог шутить.
Хорошо. Из этого времени и будем исходить. Отдыхай, Катя.
Я ещё долго думала о том, куда и зачем мы будем исходить через два дня, и о том, что он первый раз так меня назвал обычно Катерина или никак.
Два дня я пила всякие гадости, которыми меня пичкал Самуил, ела и спала. Глеб приходил и садился в кресло в углу комнаты, почти всё время молчал, очень редко участвуя в общих разговорах. Андрей, Виктор и Олег приходили по очереди, брали меня за руку, и я крепла с каждой минутой, как будто силы действительно вливались в меня через их пальцы. Вечером первого дня Самуил вышел куда-то, и Глеб подошёл ко мне.
Теперь моя очередь.
И положил ладонь мне на солнечное сплетение, не дав возможности даже удивиться. Удар был такой силы, что я задохнулась, и какое-то время не могла дышать. По моим венам пронёсся огненный вихрь и взорвался где-то в голове. Потом всё затихло, и я почувствовала прилив силы, исходящей уже из меня, из моих клеток.
Глеб, ты не поторопился?
Оказалось, что Самуил вернулся и стоял бледный как тогда во время нападения.
Глеб ответил каким-то бесцветным голосом:
Всё получилось Катя почувствовала.
А потом медленно добавил:
И я тоже.
Самуил почему-то очень удивлённо переспросил:
Ты почувствовал?
Да.
Это «да» прозвучало совершенно безнадёжно. Мне естественно никто ничего не собирался объяснять. Самуил лихорадочно стал кому-то звонить и долго говорил сначала на английском, а потом на итальянском языке. Глеб сел в кресло и замер как статуя. Догадавшись, что спрашивать бесполезно, я уснула.
На следующий день всё повторилось. Только удар от прикосновения Глеба был ещё сильнее, и огненный вихрь метался по венам дольше и хаотичнее, он проникал во все мельчайшие сосуды моего организма и встряхивал их как ниточки. А потом просто утих, будто испарился. Я осталась лежать как оболочка, казалось, вихрь унёс с собой всё, что возмутил в моём организме. Наверное, так себя чувствует муха, из которой паук высасывает переработанное его ядом нутро. А мой паук стоял рядом, на его лице даже появился лёгкий румянец и глаза сверкали ярким, удивительно синим цветом.
Получилось.
Самуил повторил это слово несколько раз и погладил меня по руке. Прикосновение я почувствовала, как сквозь ткань, словно моя рука была в перчатке. А зачем ему, собственно, пить мою кровь, если можно вот так прикоснулся и всё жизни нет? Я закрыла глаза и решила ни о чём не думать. Пока.
Но прошло какое-то время, совсем недолго, и мне стало лучше, даже захотелось чего-нибудь поесть. Рядом со мной уже сидел Олег, и я попросила его помочь мне встать. Однако он неожиданно для меня сказал:
Попробуй сама.
От удивления я привстала на кровати и поняла, что двигаюсь легко, даже голова не кружится. Олег надел мне на руку браслет, который Глеб снял, прежде чем коснуться меня.
Всё действительно получилось. Теперь не снимай браслет никогда, даже в ванне. Никогда.
Олег, ты здесь один нормальный, можно мне что-то поесть, иначе я умру не только от информационного, но и от физического голода. Мало того, что никто ничего не объясняет, так ещё и не кормят. Учти, что в моём преклонном возрасте совершенно нельзя голодать, всякие диеты противопоказаны. Вдруг похудею, вся красота пропадёт. И ещё бы переодеться во что-нибудь, а то я устала от всяких халатов больничных.