Вдруг выяснится, что преступник вовсе и не преступник, а обыкновенный псих, сумасшедший - мало ли их у нас? Стыда не оберешься. Тут нужен человек попроще, но не из новичков, которые не чувствуют всей тонкости работы, а прямо идут от причины к следствию, от следствия к приговору.
После завтрака Карнаух снова явился к полковнику.
- Предлагаю поручить дело капитану Гологопенко, - сказал он.
- Кто такой капитан Гологопенко? - удивился полковник. - У нас такой большой аппарат, что я всех не помню. Это наш сотрудник? Охарактеризуйте его.
- Капитан Гологопенко - сын крестьянина, тридцать лет. Холост. Морально устойчив. Образование высшее. Владеет двумя языками: русским письменным и русским устным. Участвовал в разгроме банды тунеядцев, - отчитался Карнаух.
- Теперь вспомнил, - кивнул полковник. - Что же, я не возражаю против этой кандидатуры.
...Солнце тянулось по бесконечному небу медленно, как по пустыне.
Высокий и худой капитан Гологопенко шел по улице вприпрыжку, размахивал руками и насвистывал песенку. Что было вчера, он не помнил, что будет завтра, он не думал - он занимался делом, которое ему поручили сегодня. Он нырнул в пустынное фойе управления, заскакал по ступенькам на второй этаж и ввалился в комнату оперативного персонала. Там его поджидал Карнаух.
- На месте происшествия был?
- Угу, - кивнул Гологопенко, выложил на стол пистолет и два вареных яйца.
- Преступник был один?
- Один.
- Что он делал?
- Стоял в очереди за огурцами. - Гологопенко задумчиво смотрел на яйца. - Разрешите сесть?
- За чем? Садись. Мотивы преступления выяснил?
- Я не понимаю, в чем состоит преступление, - признался капитан. Человек высказал свое мнение...
- Если человек высказывает свое мнение, значит, он не разделяет мнения всех других. А выступать против всех... Что сказал преступник?
Гологопенко пожал плечами.
- Свидетели не могут это повторить.
- Вот, - Карнаух погрозил пальцем. - Видишь, что такое высказывания?!
- Высказывания делятся на истинные и ложные, - выговорил Гологопенко, завороженно глядя на палец, то, что вспомнилось с института.
- Высказывания делятся на похвальные и предосудительные, - поправил Карнаух. - Кроме того, если уж ты взялся определять, то высказывание - это поступок. А поступки бывают дозволенные и незаконные. В философии вздумал тягаться с начальником? - Карнаух добродушно улыбнулся, покрутил пружинку на часах и неторопливо вышел.
Намереваясь пообедать, Гологопенко очистил яйцо и вынул из пистолета патрон с солью. Но принять ленч - приобщиться к добрым английским традициям и справить второй завтрак ему помешали. Вернулся Карнаух и положил перед ним серую конторскую папку.
- Вот, посмотри на досуге. Пригодится.
Это была диссертация на соискание ученой степени доктора философии "О пятом роде правильности речи". Труд был коллективный, после успешной защиты диссертация, видимо, была размножена и разослана по всем городам. На титульном листе этого экземпляра стояла резолюция бывшего начальника управления: "Старшим офицерам для руководства и исполнения".
Гологопенко с волнением стряхнул пыль.
"...Платон утверждал, что правильность речи разделяется на четыре рода. Она состоит в том, чтобы говорить то, что нужно, сколько нужно, перед кем нужно и когда нужно. То, что нужно, - это то, что на пользу говорящему и слушающим. Сколько нужно - это не больше и не меньше достаточного. Перед кем нужно - это, например, о политике следует говорить со стариками, с детьми - о сказках. Когда нужно - это значит своевременно, не слишком рано и не слишком поздно.