Уцепились, называется, за случайную подработку. Взяли «халтурку на дом»!
Рио
Я ухитрился не вздрогнуть.
Голос шел ниоткуда.
* * *На площади казнили врагов серебряного венца то есть мятежников областного масштаба; приезжий рыцарь желал пронаблюдать за зрелищем, и потому лопоухий юноша-оруженосец, не испытывавший к подобным событиям никакого интереса, волей-неволей наблюдал тоже.
Мятежников было двое, и они действительно замышляли против наместника во всяком случае, перечень их провинностей занял полчаса и заставил собравшуюся толпу зароптать от скуки. Наконец формальности были исполнены. Осужденные, оба желтые и сухие, оба надменно-неживые, оба аристократы до мозга костей, опустились на колени, и два палача, одновременно взмахнув мечами, заставили юношу-оруженосца болезненно вздрогнуть и отвести глаза.
Интересно, пробормотал себе под нос приезжий рыцарь, но за ревом довольной толпы его почти никто не услышал.
Спустя некоторое время площадь уже наполовину опустела, отбыл в свой дворец удовлетворенный наместник, рабочие неторопливо разбирали складной эшафот рыцарь с оруженосцем оказались у входа в некий подвальчик, дубовая дверь которого вечно была заперта на огромный замок. Однако именно сегодня случайно ли? между дверью и проемом обнаружился зазор, и несмазанные петли чуть поскрипывали в такт сквозняку скрип-скрип скрип-скрип
Рыцарь постучал, предъявил свой перстень, сказал нужное слово, извлек нужное количество монеток; молодой плечистый парень, открывший скрипучую дверь, пропустил рыцаря и его спутника вниз по узкой каменной лестнице.
В сырой комнатушке обнаружились скамейка вдоль стены, пара факелов и еще один парень копия первого, его брат-близнец, бледный, взъерошенный, с угрюмыми болезненными глазами. В тряпках, небрежно брошенных на скамью, лопоухий оруженосец с ужасом узнал заляпанные кровью балахоны палачей.
Рыцарь кивнул и выдал близнецам еще по монетке. Первый принял с благодарностью, второй так и остался сидеть, бездумно разглядывая тусклый кругляшок на ладони.
Зажжен был новый факел.
В дальнем углу, под низкими сводами, на одном столе под рогожей покоились два тела, казавшиеся неимоверно длинными из-за отдельно лежащих голов. Оруженосец обмер.
Рыцарь повелительно кивнул обоим палачам на дверь; первый повиновался через силу, второй равнодушно. Оруженосец охотно ушел бы следом но взгляд господина не пустил его.
Рыцарь подошел к столу и коротким деловитым движением откинул рогожу, обнажая обе отрубленных головы; юноша и хотел бы отвернуться, а все-таки смотрел как завороженный.
Первый из казненных был оскален и страшен.
Второй
Оруженосец замер, не имея возможности вздохнуть. Все внутренности свело одной долгой судорогой.
Второй из взошедших сегодня на эшафот дернул веками, причем между обрубком шеи и обрубком головы по-прежнему оставалось с ладонь окровавленной древесины.
Вот как, глухо сказал рыцарь. По-видимому, у него тоже перехватило горло. Вот где
Глаза казненного открылись. Во взгляде были боль и насмешка.
Пойдешь ко мне на перстень? хрипло спросил рыцарь.
Веки того, что лежал на столе, снова дрогнули. Опустились.
Рыцарь поднял руку; рука с большим перстнем на указательном пальце ощутимо дрожала хоть рыцарь и пытался удержать ее неподвижно.
Юноша-оруженосец облился холодным потом.
Красный камень, не имеющий названия, тускло вспыхнул в золотой оправе. Мертвая голова на столе уронила челюсть и сделалась окончательно мертвой, темнолицей, почти черной.
Камень вспыхнул еще раз и затаился.
* * *Обшитая железом клетка казалась бронированным чудовищем. На боку у нее по-прежнему лежал отблеск костра но моя тень сместилась, будто костер был солнцем и перемещался по кругу.
Зачем? спросил я вслух.
Будто невидимая холодная лапка пощекотала мне горло. Я закашлялся. Забормотал молитву-крепь с перепугу самую сильную, какую только знал.
Перед глазами у меня все еще стояли красный камень, мертвая голова и бледное лицо чернокнижника-рыцаря.