Ну, спросил Пал Иваныч, кто умеет?
О наших способностях я уже говорил.
Сам попробую, сказал шеф, надел защитную маску и сунул электрод к закладной. Что-то шваркнуло, полыхнула дуга Кожевников отскочил, бросив держак.
Что было-то?
Мы же отвернулись.
Кто хочет попробовать?
Попробовали и я, и Белоусов.
Знал из теории, что контакта между электродом и свариваемыми поверхностями быть не должно нужен маленький зазор, в котором возникает дуга. Дугу создать мне удалось, но сколько не бился вместо навара в местах стыка появлялась выемка. Этак можно все дело испортить. И я отказался мнить себя сварным.
Забыл сказать, дело было на Бугре здесь всё и все знакомы мне.
Подходит сосед Михал Иваныч Пьнзов вечно пьяный и, кстати, сварщик.
Нашли же время все люди кино смотрят.
Шел бы ты, мужик, смерил его взглядом Белоусов.
Да-да, не мешай, отмахнулся Кожевников.
И только я оказался умнее:
Лучше бы помог, дядя Миша.
Дяде Мише польстило:
Ну-ка, чего тут у вас?
Мало времени спустя он уже профессионально варил, спрятав за маской красный нос алкоголика.
Подходит другой сосед Колыбельников Володя:
Вы что, охренели? Ну-ка кончайте! Людям кино не даете смотреть.
Ни тон, ни слова его не были дружественными.
Вари-вари, сказал Пал Иваныч. Разберемся.
Мы встали тремя мушкетерами против гвардейца Вовы. Он работал водителем в райисполкоме и всех нас прекрасно знал.
Вы, райкомовские в конец оборзели. Думаете, на вас управы нет? А я вот найду. Скажу энергонадзору, что вы электричество тырите.
Может, в глаз ему дать? спросил Белоусов.
Я пошел милицию вызывать, отреагировал Колыбельников.
Тебя и заберут, подсказал Пал Иваныч.
Мне вспомнилась росянка растение, способное заглатывать мелких насекомых.
Я сейчас народ соберу с вилами, лопатами. Сколько ж можно вас терпеть?
Надолго сядешь, предупредил Пал Иваныч.
Я весь дрожал от возбуждения хотелось драки. Сосредоточившись на ней, загнал на самые задворки сознания мысли о том, что ждет меня потом, в кругу соседей. Белоусов был спокоен. Пал Иваныч зол по его вискам катились капли пота. Михал Иваныч бросил варить и сел курить, наблюдая.
Колыбельников ушел. Началось ожидание. Довольно долгое.
Во сколько кончится кино? спросил Белоусов.
А, к черту! вскипел Кожевников. Давайте продолжать.
А я все приварил, сказал Михал Иваныч. Кто мене заплатит?
Пал Иваныч растерялся на такой исход он не настраивался.
Бутылки хватит? спросил я. Сейчас принесу.
Ребята начали отсоединять и сматывать провода.
Когда вернулся я с бутылкой, спокойный и самоуверенный, у гаража сидел один Миша Пьянзов.
Ну, что, соседушко, выпьем? предложил.
Отказаться я не смог. И пристроились на лавочке у его дома в соседстве дом Колыбельников. Дядь Миша закуски принес.
Только выпили по одной, вот они всей семьей, вышли и прощаются Вова, Вовина жена, Вовин папа, Вовина мама.
Заметил меня Вова и сверлит взглядом, будто на дуэль вызвать хочет. В эту минуту мне больше всего хотелось, чтобы он решился на конфликт. Однако шофер райисполкома не спешил.
А я открыл еще одну сторону психологического состояния, когда ты без особых причин злишься на другого человека. Помимо вспышки гнева, жажды вдарить кулаком присутствует и поиск причин тебе непонятно что к чему, откуда эта злость?
Вовик таки подошел:
Скажи своему шефу, что он гнус.
Сам ссышь?
Я стиснул зубы и, откинувшись на забор за лавкой, наблюдал, как играет желваками Вова. Наконец, нарушил он молчание:
Ты был скромнее. Начальником стал охрененным?
Совершено, верно, ответил я. А ты место свое знай. Образно говоря брысь под лавку, маслопуп.
Вова был готов вцепиться в мою глотку. Но устоял.
Если бы не твой зять, сказал и прочь пошел.
Если б не твоя сестра, сказал я ему вслед, сам не зная для чего.
Возможно, нравилась красивая была. Так ведь уж замужем.
Вы о чем? спросил Михал Иваныч.
Так. О своем партийном. Наливай!
3
Наконец луч света в темном царстве я еду в Челябинск на две недели. Получил командировочные документы, деньги и адью! Пишите письма мелким почерком, поскольку места мало в дипломате.