Легонько теребя волос твоих извивы,
Покусывая твой гвоздично-алый рот.
Давая ощутить мужского тела гнет,
Сжимая ртом сосцы как две тугие сливы,
Касаясь языком ресниц твоих ревнивых
И чувствуя рукой, как кровь в тебе течет.
Неужто никогда не слышать, опьянев,
Как нега изнутри мурлычет свой напев,
И не сжимать тебя в объятьях, дорогая,
Ловя на ощупь дрожь округлого плеча,
И вдосталь не испить из сладкого ключа,
Шалея, горячась, паря, изнемогая?
«В чем дело? Ты меня считаешь дураком?»
В чем дело? Ты меня считаешь дураком?
Стремительную страсть, шальную без оглядки,
Пытаешься унять то поцелуем кратким,
То словом ласковым, то вежливым кивком.
Мы на людях. Ну как обнять тебя тайком?
Они глядят на нас так поиграем в прятки.
Беседовать начнем, изучим их повадки
И усыпим их слух пристойным пустяком.
Когда беседа их пойдет сама собой,
Используем хоть миг, дарованный судьбой,
И напрямик пойдем стезею наслаждений!
Взирая на гостей с бесстрастьем старика,
Я глазом не моргну, когда моя рука
В восторге ощутит тепло твоих коленей.
Овидий Назон. Наука любви, 1 часть
(избранные строки, предпочтительно для мужчин)
Великий римский поэт Публий Овидий Назон (43 г. до н. э. 17 г. до н. э.) выступает как наставник любовной науки, подробно разъясняющий правила флирта, которые по своей внутренней сути мало изменились за последние тысячелетия. За скандальные произведение, противоречащее официальным воззрениям на любовь и брак, поэт был отправлен в ссылку императором Августом. Проходил ссылку в устье Дуная, среди варваров скифов. Имя Овидия неоднократно упоминает А.С.Пушкин.
Крашеный бюст Овидия Назона, копия
О безопасной любви я пишу, о дозволенном блуде,
Нет за мною вины и преступления нет.
Первое дело твое, новобранец Венериной рати,
Встретить желанный предмет, выбрать, кого полюбить.
Дело второе добиться любви у той, кого выбрал;
Третье надолго суметь эту любовь уберечь.
Вот уроки мои, вот нашего поприща меты
К ним колесницу помчу, быстро пустив колесо.
Стало быть, прежде всего, пока все дороги открыты,
Выбери с кем из девиц заговорить о любви.
С неба она к тебе не слетит дуновением ветра
Чтобы красивую взять, нужно искать и искать.
Столько в столице девиц, и такие в столице девицы,
Что уж не целый ли мир в Риме сошелся одном?
Если молоденьких ты и едва подрастающих любишь
Вот у тебя на глазах девочка в первом цвету;
Если покрепче нужна и покрепче есть сотни и сотни,
Все напоказ хороши, только умей выбирать;
Если же ближе тебе красота умелых и зрелых,
То и таких ты найдешь полную меру на вкус.
Званый обед тоже славная вещь для любовных подходов,
И не единым вином он привлекает мужчин.
Часто и здесь, за рога ухватив, охмеленного Вакха
Нежной своею рукой клонит багряный Амур.
Брызги вина увлажняют пернатые крылья Амура
И остается летун, отяжелев, на пиру;
Влажными крыльями бьет, росу отрясая хмельную,
Но и от этой росы страждут людские сердца.
В винном пылу дозревает душа до любовного пыла,
Тяжкое бремя забот тает в обильном вине,
Смех родится в устах, убогий становится гордым,
Скорбь отлетает с души, сходят морщины со лба,
Хитрость бежит перед божьим лицом, раскрываются мысли,
Чистосердечье звучит, редкое в нынешний век.
Тут-то наши сердца и бывают добычей красавиц,
Ибо Венера в вине пламенем в пламени жжет.
Помни, однако, что здесь, в обманчивом свете лампады,
Ночью, с хмельной головой трудно ценить красоту.
Ведь не случайно Парис лишь днем и под солнечным небом
Молвил, богинь рассмотрев: «Лучшая Матерь Любви!»
Ночь благосклонна, она прикрывает любые изъяны,
Ночью любую из дев можно красавицей счесть.
О драгоценных камнях, о крашенной пурпуром ткани
И о девичьей красе только при солнце суди.
Время теперь приступить к тому, что гораздо важнее,
Как уловить для себя ту, что искал и нашел?
Все и повсюду мужи, обратите умы со вниманьем
И доброхотной толпой слушайте слово мое!
Будь уверен в одном: нет женщин, тебе недоступных!