Пускает стрелы, я решил в глухом
Убежище забыть мои тревоги.
Но всюду и в безлюдной стороне,
И стиснутый толпою, постоянно,
Где б ни был я, Амур, как тень, при мне:
Скачу в седле и моего тирана
Везу, плыву и он со мной в челне,
Я плачу, он смеется, как ни странно.
Сияли счастьем, царственный колосс,
Ты стольким радости любви принес,
Но эта перевернута страница.
Сегодня ты жестокая темница,
Обитель страха, пыток и угроз,
Вместилище теней и вечных слез,
Где равносильно смерти очутиться.
Другие времена и ты другой,
Нам одинаково не повезло,
Недаром были мы с тобой похожи.
Надежды все утратив до одной,
Я, хоть и поздно, убедился тоже,
Что наслажденья хрупкое стекло.
Торквато Тассо
В Любви, в Надежде мнился мне залог
Все более счастливого удела;
Весна прошла, надежда оскудела
И невозможен новых сил приток.
Карл Брюллов Нарцисс
И тайный пламень сердца не помог,
Все кончено, и не поправить дела:
В отчаянье, не знающем предела,
Мечтаю смерти преступить порог.
О Смерть, что приобщаешь нас покою,
Я дерево с опавшею листвой,
Которое не оросить слезою.
Приди же на призыв плачевный мой,
Приди и сострадательной рукою
Глаза мои усталые закрой.
Порой мадонна жемчуг и рубины
Дарует мне в улыбке неземной
И, слух склоняя, внемлет ропот мой,
И ей к лицу подобье скорбной мины.
Но, зная горя моего причины,
Она не знает жалости живой
К стихам печальным, сколько я ни пой,
К певцу, что счастья рисовал картины.
Безжалостен огонь прекрасных глаз,
Жестокость состраданьем притворилась,
Чтоб страсть в душе наивной не прошла.
Не обольщайтесь, сердца зеркала:
Нам истина давным-давно открылась.
Но разве это отрезвило нас?
Ее руки, едва от страха жив,
Коснулся я и тут же стал смущенно
Просить не прогонять меня с балкона
За мой обидный для нее порыв.
Мадонна нежно молвила на это:
«Меня вы оскорбили бесконечно,
Отдернуть руку поспешив тотчас.
По мне, вы поступили бессердечно».
О, сладостность нежданного ответа!
Когда обидчик верно понял вас,
Поверьте в первый и последний раз
Он вам нанес обиду.
Однако кто не обижает, тот
Отмщенья на себя не навлечет.
На тебя ли я смотрю,
На мое смотрю светило:
Всех красавиц ты затмила,
Лишь тебя боготворю.
Засмеешься звонкий смех,
Словно в небе луч весенний.
Для меня ты совершенней,
Для меня ты краше всех.
Молвишь слово счастлив я,
Словно птиц апрельских трели
В зимних кронах зазвенели,
Амариллис, боль моя.
Во времена весны твоей могла
Ты с розою пунцовою сравниться,
Что грудь подставить ветерку стыдится
И робкой ласке первого тепла.
Но роза бренна значит, ты была
Прекрасна, как небесная денница,
В лучах которой поле серебрится,
Алеют горы и редеет мгла.
Года тебе не нанесли урона,
И над тобой, одетою скромнее,
Не торжествует юная краса.
Цветок милей недавнего бутона,
И солнце в полдень жарче и светлее,
Чем поутру всходя на небеса.
Понтюс де Тиар
Песня к моей лютне
Пой, лютня, не о жалобе напрасной,
Которою душа моя полна,
Пой о моей владычице прекрасной.
Она не внемлет но звучи, струна,
Как будто Сен-Желе тебя тревожит,
Как будто ты Альберу отдана.
Забудь про боль, что неустанно гложет
Меня, и пусть прекрасный голос твой
С моею нежной песнью звуки сложит.
Ее златые волосы воспой
Признайся, эти волосы намного
Прекрасней диадемы золотой.
Воспой чело, откуда смотрит строго
С укором Добродетель в душу мне,
А там, в душе, любовная тревога.
Пой мне об этой нежной белизне,
Подобной цвету розы, что раскрылась
В прекрасный день, в прекраснейшей стране.
Пой о бровях, где счастье преломилось,
Где чередуются добро и зло,
Мне принося немилость или милость.
Воспой ее прекрасных глаз тепло:
От этого божественного взора