И только после телевизора мы перешли в комнату, где стояли кресла и журнальный столик: для серьезного разговора, как я сразу понял, едва вошел туда. На подлокотнике одного из кресел очень красивая шерстяная кофта слишком хорошо знакомая. Та, что была тогда на Фаине. Это сразу избавило нас от излишних вступлений: она явно специально находилась там тетушка моя не признавала беспорядка.
Первой с ними поздоровалась она, вернее не с ними, а с Ирой: сочла неудобным не поздороваться. А сестра сочла неудобным не поздороваться в ответ и хоть что-то не сказать. Спросила обо мне: ведь они меня уже сколько не видели. Тетенька поэтому сразу же смекнула, кто это. Потом пошло: «Вы что, где-то здесь живете?» «Да, тут совсем рядом. Вы не зайдете ко мне: мне было бы так приятно!» " Ну что вы, с какой стати, просто неудобно!» «Что вы, что вы!» И она стала так упрашивать (а им, конечно, так хотелось всё всё разузнать), что они не смогли ей отказать: «Но только ненадолго». «Хорошо, хорошо!»
Они буквально не успели зайти, как она уже накрыла стол белой скатертью, моментально поставила на него такое, что в ресторанах не во всех бывает, и не хотела ничего слышать, что им неудобно, с какой стати и все такое прочее. Но, главное, она почти сразу проговорилась.
Я ее спросила: «А как Феликс отнесется к тому, что вы нас сами пригласили? Может быть, он не хотел бы нас еще знакомить». «А его, все равно, сегодня не будет: он утром даже взял с собой бритву». И сразу покраснела как рак.
Вот это была косточка! И тетя моя уже сочла своим долгом остаться, чтобы досконально выяснить, что за женщина, с которой сошелся ее родной племянничек. А Фаина сознательно, или бессознательно, помогала ей в этом и всеми силами старалась понравиться.
Решив, что всех этих закусок недостаточно, выскочила на кухню и чуть не мгновенно зажарила антрекоты с перцем лучше, чем в любом ресторане! Потом захотела угостить их бисквитом опять началось: «Ах, зачем?», «Что вы, что вы: я мигом!», а тетечка моя была большая мастерица по части бисквитов и тоже пошла с ней якобы помочь; Ирку оставили в комнате переваривать пищу.
Так все, действительно, быстро сделала я ахнуть не успела.
Они посадили бисквит в духовку и остались следить за ним и тетя Лиза начала осторожненько задавать вопросы, а Фаина охотно и даже достаточно подробно ей обо всем рассказывать; сначала только часто краснела и вдруг начинала заикаться, «пока я ей не сказала:
Послушайте, мы же с вами не дети: можем о таких вещах говорить достаточно откровенно. Вы не бойтесь: я не ханжа; тем более что вы уже тоже не семнадцатилетняя девочка: было бы нелепо, даже смешно, требовать того же, что от них.
И она успокоилась. Мы вместе стали делать заварной крем: так и говорить было легче нам обеим; кроме того, я смотрела, как она все делает: настолько ловко, умело, без суеты, без всяких лишних движений все к месту, все вовремя. Ну, хозяйка она, я тебе должна сказать: таких днем с огнем не сыщешь! Как она бисквит только раз глянула, и через десять минут вынула из духовки: ни минуты ни передержала, ни недодержала; и бисквит был такой не хуже моих. (Оценка, действительно, очень высокая: тети Лизины бисквиты превзойти невозможно я это твердо знал с самого детства, когда во время войны она на каждый день моего рождения приносила мне его, и это был самый желанный тогда подарок для меня). А какой кругом порядок, чистота ни пылинки, ни соринки: сразу все убирает на место, вытирает.
Прямо как у тебя, не удержался я.
Да, не смейся, это по-моему. А что? Тебе это не нравится? Или лучше, как было у Леры твоей: у неё порядок был когда-нибудь?
Ну, а дальше: я просто обалдела, когда она мне показала и сказала даже переспросила ее за сколько дней связала целый костюм.
Она имеет возможность вязать и на работе.
Она этим ой как много зарабатывает. Но сказала, что делает это только потому, что нравится заниматься: денег ей и так хватает немного самой и нужно, да и тетка с матерью ей кое-что оставили. Ничего себе кое-что: открыла мне какую-то жестяную коробку, а там! Кольца, перстни, серьги: ты видел?
А-а, какие-то грубые, аляповатые: я и смотреть не стал.
Много ты понимаешь! Работа, ты прав, неважная, но это все массивное золото старинной пробы. И камни неплохие, можешь мне поверить у меня самой этого добра когда-то не так уж мало было.