Я не вижу ее: она исчезла вместе со всем окружающим. Только очнувшись, не сразу, вспоминаю о ней. Слезы застилали глаза, и я подумал, не видела ли она их. В левой руке рюмка с недопитым ликером, в правой чашка с остывшим кофе, я ставлю их на стол, вытираю ладонью лицо, и тогда поворачиваюсь.
Она сидит и вяжет на спицах и видно, целиком поглощена своим занятием: на меня не смотрит. Рюмка и кофе, чуть отпитые, надкушенный кусок торта рядом. Почувствовала мой взгляд, подняла на мгновение голову, глянула рассеянно, и снова сразу опустила к вязанию, к спицам.
Что-то сразу кольнуло меня: то, что меня так взволновало, ей безразлично: она не слушала. Жаль!
А впрочем: что я, вообще, о ней знаю? Кто она по сути своей? Что ж: смотри. Только смотри и не учи, не подправляй ее: увидь ее, какая есть, не принимая желаемое за действительное. Чтобы, если захочешь, решать что-то. Хватит того, что было: не надо больше никаких иллюзий, незачем выдумывать что-то, чего и в помине нет. А то повторится то же самое. Нет уж: видеть надо какой человек на самом деле есть сейчас. Надеяться на потом, что переделаешь взрослого человека чушь. Брать надо из того, что уже есть. Вывод из собственного опыта: обошедшегося слишком дорого.
Я сварил новый кофе. Выпил еще ликеру, закурил. Мы оба молчали. Она сосредоточенно двигая спицами, я разглядывая ее. Так кто же она?
Твой кофе остынет, заметил я.
А, да, да! она отхлебнула кофе.
А ты с ликером, вот так.
Захмелею. Хочу повязать немного.
Оставь: отдыхаем сегодня.
Так для меня ж это не работа: возьмешь спицы, вяжешь и покойно, покойно так. И узор какой хороший нашла, она ткнула рукой в раскрытый журнал. Рядом стояла сумка, набитая ими: из-за всех случившихся дел она так и не разгрузила ее.
И все же я не дал ей вязать, молча забрал спицы, и она не сопротивлялась. Ликер, да еще вместе с кофе и тортом, понравился ей. Я перетащил все в комнату, поставил на журнальный столик; мы уселись в креслах друг против друга.
Блаженно улыбаясь, она разговорилась. И я узнал почти все из того немногого, что она могла рассказать о себе.
Росла с мамой и тетей; мама была старше, но немного красивей тетя была некрасива. Отца не помнит: кажется, его и не было.
То есть?
Мама, я думаю, и не была замужем. С кем-то специально сошлась, только для того, чтобы родить меня. Тетя как-то обмолвилась, когда мамы уже давно не было.
Они обе неплохо зарабатывали: мама работала в хорошем ателье, еще и так брала заказы, а тетя шеф-поваром в ресторане. Она была дочкой обеих: одевали ее, как куколку. Даже в войну она особой нужды не помнит.
А потом мама умерла. И болела недолго. Сразу после войны она тогда была еще совсем девочкой.
Тетя и кормила, и одевала ее по-прежнему, но была с ней строга: подружек можно приводить только по ее выбору, и если что, то пусть больше не приходит. Домой чтобы вовремя. Порядок чтоб дома всегда, и выглядела обязательно аккуратно.
Не успела техникум закончить, тетя начала прихварывать, а потом и вынуждена была уйти с работы. Добра в доме было немало; кое-что поначалу продали, чтобы жить по-прежнему, главным образом, питаться: тетя любила вкусно покушать. А потом она устроилась в артель инвалидов делать искусственные цветы, и зарабатывала немало, потому что Фая ей много помогала.
Такая была жизнь: работа, магазины и домой там готовка, уборка и изготовление цветочков в неизменном обществе тети. Летом добавлялись еще заготовки: варенье всех сортов в солидном количестве себе к чайку, гостей, бывших тетиных коллег, принять; наливочки единственное спиртное, что водилось в их доме. Буфет всегда ломился от банок. Тетя даже отпускала ее в ночные поездки за грибами, когда давали автобус на работе: чтобы засолить и замариновать свои.
Так и жила. Дома идеальный порядок ни пылинки, и тетя, строгая с ней, но взявшая на себя всю заботу думать и решать. Развлечений, кроме поездок за грибами и редких культпоходов или экскурсий от работы куда-нибудь, еще гости, тетины, не слишком редкие: тетя была довольно общительной. Иногда она говорила своим подружкам:
Пора бы ее и с рук сбыть. Помогли бы познакомили. А то сама больно робка.
Обещали забывали, но раза два приводили: один ей совсем не понравился, другой тете.
Ничего не старая еще: куда торопиться!