Вошёл Седенко-старший, он уже давно дожидался у входа в вагончик окончания беседы.
Разрешите войти!
Вошёл уже.
Николай положил на стол Кочкина рапорт.
Разрешите идти!
Погоди, Николай, присаживайся.
Комендант форта знал Седенко-старшего с первого дня службы того в ОМОНе. Знал, как надёжного и храброго бойца, но то, как он отстоял перед начальником охраны Мамедову, после её расправы над наглыми евнухами, только укрепило Кочкина в том, что Николай вырос в отличного командира. Терять такого парня было просто глупо, и комендант спросил:
Ну, уволишься, дальше-то что?
Выкраду Нину и домой.
Сам, один?
Николай усмехнулся, он твердо рассчитывал на помощь друзей, но не хотел «светить» их пред командиром.
Один.
Врёшь, насчет одного, и, уже совсем смягчаясь, спросил: А вправду девчонка так красива, что даже шрамы её не испортили?
Так точно, продолжал держать дистанцию Седенко.
Ну ты послушай, уговаривал его Кочкин, через неделю, десять дней максимум, будет бой с армией Джелаладдина. С нашей стороны до сорока человек и больше тысячи Дербентских воинов, во главе с сыном Ахмеда, Калибом. Ну, и как ты себе представляешь боевое единство, товарищество после того, как, нарушая их законы, их обычаи, обкрадём своих же союзников?
Николай молчал, весь его вид выражал равнодушие к тому, что говорил командир.
Хорошо, Кочкин провёл ладонью по лицу. Он вдруг представил, как измываются над его женой Людмилой, и посочувствовал старшему сержанту.
Вот, что мы сделаем, Николай, завтра с Мамедовой сходим к Ахмеду и попробуем всё же выкупить твою Нину. Помолчи, дай договорить, приподнял он руку на попытку Седенко возразить, эмир вернулся в другом качестве, в качестве нашего союзника. Это ему нужна была срочно помощь против Джелаладдина. Так что, может что и изменилось в его подходах к нам. Возможно, что и уговорим его продать её. Но, если не выйдет, то я обещаю тебе, что мы Нину выкрадем, но только после операции.
Он помолчал немного, глядя на мотающего головой Седенко, и продолжил:
Ладно, закрой дверь. Я тебе ещё кое-что скажу. Информация очень секретная. Майор, топограф, перед вылетом был на совещании в Минобороны. Есть решение о том, чтобы Джелаладдина не уничтожать, а захватить в плен и доставить в Москву. Тьфу ты, в Волжский, конечно. Там с ним заключат соглашение о мире и взаимопомощи против монголо-татар. Под Каспием он единственная реальная сила, способная им сопротивляться. Разумеется, спасение Джелаладдина и его империи никак не входит в планы Ахмеда. Тут брат больша-ая политика. Поэтому ты пойми нельзя до того, как возьмём Джелаладдина создавать проблемы с Ахмедом. Понял? А после завершения операции Нина будет наша. Это я тебе обещаю. Лады?
Ладно, Седенко всё еще смотрел на капитана с недоверием, ловлю на слове, командир.
Ну, и прекрасно, улыбнулся Кочкин, разрывая рапорт Николая, свободен.
В отличие от предыдущей ночи в Волжском, бессонной и с яростными любовными утехами, в эту ночь Ахмед уснул спокойно и умиротворенно, хотя в голове всё ещё стояли гул и вибрация самолета.
Сразу же по прибытии во дворец он вызвал к себе раиса купеческого сословия Дербента и поручил ему лететь завтра утром в Волжский, взяв с собой, по своему выбору, трёх сотоварищей и трех человек, назначенных эмиром. Товара они могли взять с собой столько, сколько разрешат ему «лётчики».
Там раис должен начать строительство караван-сарая и торговлю с русскими. На всё это Ахмед дал ему в кредит пятьсот рублей. Деньги у эмира остались от тех двух тысяч рублей кредита, за которые он теперь должен был расплачиваться, поставляя все необходимое форту. Его жены растратили почти семьсот рублей, накупив нарядов, игрушек, безделушек на батарейках и велосипеды, аж три штуки. И в это время демонстрировали в гареме свои покупки под восхищённые цоканья «молочных» сестёр.
После ухода раиса он отправился в комнату, где жили Седенки. Там его ждал, вызванный Сардаром Лис. Это был особенно доверенный человек Ахмеда. Он был неважным купцом, но прекрасным разведчиком. Поручения эмира шпионить за кем-либо, где бы то ни было, были не самые ответственные. Это было КГБ сталинского периода в миниатюре на службе у эмира.
Смотри, Лис, Ахмед достал фотографию.
На ней стоял он с женами по правую руку, а слева стоял Ярославцев с Татьяной.