Хватит мне тут заливать, противный мальчишка! прохожий побагровел от ярости и начал вырываться, а Жан не пускал. Вдвоём (на самом деле втроём) они потешно закружились на одном месте. Убирайся вон, пока я тебя не поколотил! У меня от тебя уже в глазах двоится!
Кажется, крем глаза он всё-таки заметил Жанну. Но это нестрашно. Жанна ловкая девчонка, на ерунде её не подловишь.
Спустя минуту или две миссис Дженкинс позвала дочь, но та не откликнулась. Тогда несчастная мать несчастной девочки вышла из садика и оглядела улицу. Там не было ни души! Её возлюбленная крошка пропала! Жан выдержал короткую, но исполненную глубокого трагизма паузу, и добавил: От девочки остался только белый шейный платок, который подобрали рядом с местом предполагаемого похищения
Я сейчас полицию позову! предупредил господин в лаковых, теперь уже заляпанных грязью ботинках. Он трясся от злости.
Увы, полиция ничего не смогла сделать. Как вы, наверняка, слышали, за последние три месяца в Злондоне пропало почти шесть десятков детей! И это только дети из хороших семейств, о которых пишут в газетах. А сколько ещё похищено таких маленьких, беспризорных, бедных деток, о которых некому позаботиться
Полиция!!! заорал «клиент», озираясь.
Пусть дерёт глотку. Последнего полицейского здесь видели в прошлом году. Потом его, говорят, крысы съели.
Ходят слухи, зашипел Жан, впиваясь взглядом прямо в расширившиеся зрачки прохожего, что некоторых пропавших детей видели в обществе некоей прелестной молодой леди, одетой в чёрное. Но полиция отвергла эту версию, как несостоятельную. Молодая леди, прелестная и одетая в траур, просто не может быть чудовищем, похищающим невинных детей. Молодые леди, как вам известно, все до мозга костей напичканы добродетелями
Полиция! Кто-нибудь! Меня грабят! завопил господин, размахивая руками, и начал ещё потешнее топтаться на месте. Он чувствовал, как по его одежде шарят чьи-то руки, но Жанну не видел. А если бы и увидел, решил бы, что это обман зрения.
Нахально улыбнувшись, Жан снова ткнул в него всей пачкой газет.
Купите хоть одну газетку, сэр! Моей хромой, кривой, убогой сестрёнке нечего кушать! С утра не могу распродаться!
На этой душераздирающей ноте выдержка господина дала сбой. Отпихнув от себя мальчишку, он бросился бежать, высоко задирая непривычные к бегу ноги. Жанна, едва успевшая отдёрнуть руку с зажатыми в ней золотыми часами, расхохоталась во всё горло.
Ой, не могу! Это я-то хромая! Это я-то кривая!
Жан с удовольствием к ней присоединился. Они стояли и громко хохотали, держась за животы. Их окружали ветхие чёрные здания, похожие на гробы, разбитая мостовая, масляные лужи, тощие силуэты кошек, крадущихся по своим делам, и зловещее запустение. В этой части Злондона редко можно было увидеть прилично одетого человека. Здесь никто не покупал газет. Здесь никого не интересовали новости. Это был их мир мир Жана и Жанны. Здесь они чувствовали себя в полной безопасности.
Всего шесть монет, вздохнула Жанна, подсчитав добычу, мало. Серебро да медь. Даже на поезд не хватит, на третий класс. А ведь ещё пароход
Часы ещё, подсказал Жан.
Да-да, но они именные. Такие дорого не продашь
Жан нахмурился и почесал в затылке. Выручка оказалась намного меньше, чем они ожидали. Между тем сумерки совсем сгустились, ждать новую жертву было уже бесполезно. И так весь день караулили
У меня в брюхе урчит, печально сказала Жанна.
Жан сочувственно посмотрел на сестру. Конечно, Жанна крепкая девчонка, но ведь девчонка. Сам-то он легко обошёлся бы без еды, но Жанну нельзя морить голодом. В последнее время она так быстро растёт уже стала выше его! Хорошо, что посторонним это пока незаметно. Но потом всё равно начнутся проблемы.
Пойдём поедим тогда, решил он.
А билеты? слабо возразила девочка.
Потом. Успеем ещё. Видела, как он затрясся? Фыркнул Жан, переведя тему.
«Полиция, полиция!», тоненьким голоском передразнила Жанна и тоже засмеялась.
Они взялись за руки и зашагали вперёд по густо покрытому грязью тротуару. На пути им попадались фонарные столбы, но света не было: никто не считал, что обитатели здешних мест нуждаются в освещении. Ребята насвистывали дуэтом, чтобы предупредить своих: не суйтесь, это всего лишь мы. Темнота равнодушно молчала.