Браслет, например, можно носить вечером, в постель. И кроме него, больше ничего не надевать за дверями завыл гонг. Дворецкий, появившись в проеме, предупредительно кашлянул:
Обед подан, ваша светлость Джон вдохнул запах гари:
Странно, камин никогда не дымил. Впрочем, ему триста лет. Когда-нибудь даже самые надежные вещи ломаются он поворочался:
Огонь не в камине, это костер горит. Мне жарко от костра глаза заслезились, по лбу потек пот. Ломались ветки, под ногами, влажно хлюпала трава джунглей. Наверху, в непроницаемой толще деревьев, тревожно хлопала крыльями птица:
Барбье послал меня к передовому отряду, разузнать, как у них дела. Мы шли по следу левых партизан Джон услышал высокий, отчаянный женский крик:
No me dejen на прогалине расхохотались:
Соблюдайте очередь, ребята. И вообще, заткните ее, она слишком громко орет. Не забудьте, где-то здесь ее дружки он остановился. Сердце тоскливо заболело, рука потянулась к американскому автомату, на плече:
Я не могу, не могу. Я сейчас перестреляю этих тварей он вытер лицо пропотевшим рукавом тропикаля:
Я найду Эмму и забуду обо всем до него донеслись звуки ударов, отвратительный хруст:
Хорошенький носик ей больше не понадобится сказал кто-то, с берлинским акцентом, здесь неподалеку подходящее болото Джон заставил себя пойти дальше:
Это ради Эммы, ради нашего малыша, только ради них. Я никогда, никому о таком не расскажу ему хотелось достать пистолет, из кобуры на поясе, хотелось сунуть в рот дуло, прижав его зубами, нажать курок:
Авербах был готов на что угодно ради Генрика одернул себя Джон, ты не имеешь права умирать, тебе надо спасти семью. Марта спасла Уильяма, а он ей даже не сын завидев его среди деревьев, эсэсовцы крикнули:
Нойман, ты вовремя! Одна коммунистическая цыпочка подвернула ногу, при отступлении бандитов, весьма кстати слезы катились по лицу, он хватал ртом дымный воздух:
Та девушка была ненамного старше бедной Адели. Лет шестнадцать, семнадцать Но я ничего не делал, ни тогда, ни потом Всем заправляли эсэсовцы, он старался отогнать от себя тяжелый запах горящей плоти:
Ее вздернули на дереве и подожгли, заживо. Когда мы уходили, она еще дергалась. Она кричала, так кричала сцепив зубы, он сдержал одинокий, унылый вой:
Я только хочу, чтобы Эмма и наш малыш были рядом со мной. Господи, пожалуйста, дай мне их увидеть на Джона, неожиданно, повеяло холодом. Он услышал шуршание, запахло шоколадом. Нежный голос сказал:
Es tu papa, Juan рядом зашевелилось небольшое, сопящее. Джон подумал:
Это сон, как и Эмма, всего лишь сон нашарив фонарик, он, все равно, щелкнул кнопкой. Поморгав светло-голубыми глазками, ребенок склонил белокурую голову набок. Пальчики протянулись к его лицу:
Papa, mi papa на него надели индейскую накидку, из шкуры гуанако. На шейке блестела медная цепочка от медвежьего клыка. Малыш, неуверенно, пролепетал:
Yo Juan Джон не мог двинуться с места. Мальчик гладил его небритую щеку:
Papa протянув руки, Джон прижал к себе сына. Он слушал стук маленького сердечка, всхлипывая, сглатывая слезы, шепча что-то ласковое, неразборчивое:
Bebe, mi bebe. Наш сын, наш сыночек, наш маленький Джон. Господи, спасибо, спасибо тебе он целовал теплые щечки, нечесаные пряди волос, мягкие ладошки сына: «Теперь все, все будет хорошо».
Степан почти никогда не открывал медальон старого золота, висевший у него на шее, на одной цепочке с простым, стальным крестом. Касаясь теплого металла, он вспоминал тихую воду озера Мьесен, тонкую фигурку женщины, в темном платье. Он осторожно трогал изящную щиколотку, с выступающей косточкой, надевал ей потрепанные туфли. Глаза, цвета жженого сахара, смотрели вдаль, в свете заката играл медью рыжий локон, над высоким лбом:
У нее тогда отросли волосы. Покойная Кристина поделилась с ней лентами. Я заплетал ей косы, в лесу, в сторожке. Я пек ей картошку, в золе над ними играло звездами летнее, высокое небо. Констанца перебрасывала картошку в узких ладонях:
Мы так детьми делали, милый. Дядя Джон вывозил нас на пикник, катал на барже, мальчики ночевали в палатке она мимолетно улыбалась:
Девочкам такое не разрешали, для юных леди это считалось неприличным она грызла запеченную шкурку: