Муха мог и не врать. Он дурак, но он преданный дурак. Я избавлюсь от него, и все объясню Эмме. Она меня поймет, она и сама не захочет заботиться об Отто, после такого. Нам нужен наследник фюрера, нужен новый вождь. Мы вырастим мальчика. Эмма пусть выходит замуж за Вальтера и живет спокойно. Отто мы скажем, что его мать умерла, родами Максимилиан вздрогнул. Запищал внутренний телефон, на столе. Подняв трубку, он опять ощутил какую-то тревогу. Во дворе метался белый свет фар, он уловил лязг железных, внутренних ворот. До него донесся низкий звук:
Это помехи, на линии он услышал голос начальника особого отделения:
Я буду через десять минут, наконец, сказал Макс, и отдам вам еще кое-какие распоряжения он подавил желание, от души, швырнуть трубку на рычаг. Прошагав к креслу, допив залпом коньяк, он взял куртку и шарф. Четверть часа назад, в госпитале, зять стрелял в Эмму:
Она ранена, но малыш в безопасности Макс положив в карман куртки пистолет, хватит, мерзавец мне больше не нужен
Нажав на кнопку звонка, ведущего на пост охраны причала, он хлопнул дверью библиотеки.
Маленькие ноги, в подбитых гвоздями ботинках, легко, уверенно, ступали по заледенелым камням. Марта надвинула вязаную шапку почти на глаза, замотав рот и нос кашемировым шарфом. Уходя в разведку, она не взяла ничего, кроме стального термоса с кофе и фонарика:
Карту я помню, успокоила Марта отца, следуйте за мной, держите расстояние метров в пятьсот она помигала лампочкой:
Даже в метели вы увидите мою морзянку поднявшаяся пурга несла в лицо мокрый снег, но температура была выше гималайской:
Это и не мороз вовсе, усмехнулась Марта, примерно минус десять градусов оставив самолет на заброшенной, растрескавшейся взлетной полосе, они обогнули озеро Фаньяно с востока, следуя почти незаметной, горной тропе. Марта помнила, что на Огненной Земле живут индейцы. Сидя в расселине, у разожженного костра, она ждала, пока Джон зальет в ее флягу кофе:
Однако индейцев очень мало, заметила Марта, колонизируя Патагонию, конкистадоры истребили почти все местное население. Я не думаю, что на пути нам встретится какое-то племя пока что они не увидели ни следов индейцев, ни признаков поселений:
Но на военной карте отметили гостиницу, на восточном берегу озера, Марта огляделась, мне кажется, что фон Рабе, если он здесь, мог обосноваться именно в отеле. В Швейцарии заказывали горнолыжное снаряжение для патагонской гостиницы. Контора сеньора Джулио постоянно гнала контейнеры на юг тропа проходила метрах в ста от скрытой метелью, темной воды озера Фаньяно.
Сунув фонарик в карман подбитой овчиной куртки, Марта щелкнула зажигалкой, прикрыв ладонями огонек. Стояла глубокая ночь, она не могла ничего разглядеть вдали:
Никакого света. До полуночи виднелись звезды, но потом погода испортилась, пошел снег она ощутила странное, тоскливое чувство. Вокруг завывал ветер, шумела вода озера. Марта отерла рукой в перчатке обледенелые ресницы:
Как в той песне поется. Мой любимый на той стороне океана, верни мне его она вздохнула:
Никто не вернет. Волк лежит на дне морском, и никто его не оживит, как никто не вернет Кларе Адель. Бедная девочка. Рауфф ее, наверняка, убил и зарыл в безымянной могиле прошлым Рождеством Адель нашла в лавке букиниста, на Чаринг-Кросс, потрепанные ноты прошлого века. Марта помнила восторженный голос:
Смотрите, тетя, здесь экслибрис Кроу ноты пометили печатью, силуэтом летящего ворона, а на полях, наверное, рука бабушки Марты, которая в Японии жила Адель кивнула на гравюру. Марта улыбнулась:
Этого мы знать не можем, но почерк похож на ее пометки Марта часто натыкалась в библиотеке на книги, прочитанные прабабушкой. Выкинув окурок, она двинулась дальше:
Адель выучила песни, из того сборника. О зеленоглазой девушке, погибшей за любовь, покоящейся на океанском дне, о Вороне и его возлюбленной Марта услышала в метели странный, низкий звук:
Ветер, просто ветер. Но вообще удивительно, даже птиц нет. Днем они летали над озером, я помню. Хотя сейчас глубокая ночь. Но если Питер и Меир нарвались на нацистов, если им не удалось добраться до точки рандеву по карте, Марте оставался какой-то километр:
Впрочем, я еще часа два проковыляю, с такой дорогой, вернее, тропой. Но что, если Питера больше нет слезы покатились по лицу, обжигая щеки. Марту затошнило, она остановилась: