Лаура так сбежала, вместе с моим малышом. Я тогда сказала Максу, что она солгала, что ребенок, родившийся в Нойенгамме, умер Эмма помнила сдавленные звуки, тяжелое дыхание Лауры, в темноте комнаты:
Она его убила, своими руками. Она не хотела, чтобы дитя Макса выжило. Но что такое Макс, по сравнению с Гитлером сжав левую руку в кулак, в кармане кашемирового халата, Эмма, тихонько, приоткрыла дверь.
Русский, глупо улыбаясь, рассматривал колыбель. Она вдохнула запах водки, гноя, кислого шампанского. Эмму слегка замутило, она велела себе собраться:
Я проснулась и услышала ваш разговор, милый голубые, миндалевидные глаза взглянули на Петра, почему ты мне не сказал, о столь почетной миссии скользнув ближе к колыбели, превозмогая тошноту, Эмма провела пальцами по рукаву его эсэсовского мундира:
Неужели это правда, милый от жены уютно веяло тальком и молоком, неужели у меня родился потомок великого фюрера Петр, благоговейно, смотрел на мальчика:
Эмма меня поняла. Она прониклась святостью своей миссии, она все объяснит Максимилиану Петр и не мог надеяться на поддержку жены:
Но она здесь, она меня обнимает, сама. Правильно говорят, что роды меняют женщину. Мальчик похож на нее и Отто, но, я уверен, он станет напоминать и фюрера маленький Отто громко, требовательно закричал. Эмма велела себе улыбаться:
Надо, чтобы он ушел отсюда, чтобы оставил меня одну. Надо взять на руки это чудовище ей было противно касаться ребенка:
Наш маленький фюрер проголодался, заворковала Эмма, сейчас он сытно покушает Петр, одним глотком, допил выдохшееся шампанское. В голове зашумело:
Не буду тебе мешать, милая пробормотал он, ухаживай за малышом, ложитесь спать. Мы позавтракаем вместе, поговорим с твоим братом. Не буду мешать повторил он, отступая к двери. Голубые, спокойные глаза жены внимательно взглянули на ребенка. Взяв сына, Эмма подняла белокурую голову:
Не надо, согласилась она, не надо мешать неловко кивнув, все еще улыбаясь, Петр вышел в коридор госпиталя.
Черная стрелка часов, на стене беленой комнаты, подбиралась к полуночи. Окно наглухо закрыли стальными жалюзи. На сером, плиточном полу лежал круг света, от настольной лампы. Рядом с полной окурков пепельницей возвышался стальной термос. Кофе принесли бразильский, крепкий, с толикой пряностей.
Констанце не надо было ничего говорить. Краем уха она слышала распоряжения охранника, по внутреннему телефону:
Здесь тоже знают мои привычки, то есть помнят она скривилась, кофе, папиросы и яблоки вместо яблок в комнату доставили сырную тарелку и блюдо с инжиром и финиками. Констанца не благодарила охранников:
Не обращай на них внимания велела она себе, им, в любом случае, запрещено с тобой разговаривать эсэсовцы устроились в отделенном от большого коридора закутке, рядом с полуоткрытой дверью комнаты. Констанца и не собиралась запираться:
Мне это не нужно. Я не делаю ничего подозрительного, я выполняю распоряжение начальства кроме горы канцелярских папок, на простом столе, на тележке, под столом и на полу, в комнате больше ничего не было:
То есть еще часы, моя тетрадь и карандаш в тонких пальцах дымилась американская сигарета, но, когда я закончу работу над системой, мне доставят технические средства, для ее воплощения
Констанца рассматривала хорошо знакомый ей чертеж. Лаборатория фон Брауна, в Пенемюнде, начала предварительные работы по созданию боевой ракеты дальнего действия, осенью сорок первого года. Констанца успела дать консультации, по проекту. Предполагалось, что «Америка», как называли ракету в документации, сможет пересечь Атлантический океан и атаковать Нью-Йорк. Констанца провела карандашом по очертаниям ракеты:
Дальность, пять тысяч километров. Фон Браун хотел вести оружие по заранее установленным на земле радиомаякам, вплоть до восточного побережья Атлантики. Потом управление принимал на себя пилот кабина пилота отделялась от ракеты, он катапультировался перед поражением цели:
Я сказала фон Брауну, что такая конструкция ненадежна, вспомнила Констанца, мы недооцениваем сложность планируемого полета, на сверхзвуковых скоростях судя по технической документации, фон Браун прислушался к ее советам. Систему наведения ракет изменили, теперь для полета не требовались ни маяки, ни пилот: