Все это напоминало бы обычные походы с кострами, песнями, гитарами - если бы не выползавшие время от времени из близлежащих улиц молчаливые толстые танки... Уже далеко за полночь, почувствовав какую-то глухую тревогу на сердце, я спохватилась и, оставив лагерь защитников Белого дома, отправилась к тому переулку, где оставила свою машину. В темноте мне трудно было сориентироваться и я долго, очень долго, несколько часов до рассвета проплутала по пустынным улицам, никак не могла отыскать свой серенький "жигуленок". Да на этих улицах почти и не было ночующих машин, очевидно, разъехались все по своим гаражам и дворам, - а ведь я вечером ставила свою в длинном ряду других на обочине круто загибавшегося переулка. И уже когда совсем развиднелось и я смогла восстановить в памяти весь свой путь от того переулка до зоопарка и далее к правительственному дому - мне стало ясно, что машину мою угнали. Окончательно убедившись в этом, я пошла куда глаза глядят, уже ничего не соображая от смертельной усталости и чугунного, беспросветного чувства отчаяния, охватившего душу...
- И что же "сразу" сказал тебе Патрикеев?
- Ты о чем, Аня?
- Да вот о том, чего бы тебе больше всего хотелось услышать тогда от него.
- Ах вот что... Он сказал: не надо слез, она вас любит, и вы ее любите.
- А ты что на это?
- Все равно, мол, конец всему. Мы уже расстались. Это не случайность. А он сказал: глупость это, случайность и ошибка. Надо исправлять.
- Ну и ты?..
- Я? Утер свои сопли и стал слушать дальше. Этот Патрикеев, между прочим, оказался добрым малым и умнейшим человеком.
- Рада за Патрикеева. Спасибо. А как ты полагаешь, спал он все-таки со мной или не спал?
- Нет, не спал.
- Ты вполне уверен?
- Не желаю больше говорить на эту тему, Аня. Она меня больше не интересует.
- Хорошо... Что же тогда тебя интересует?
- Почему закончился дуэт наших общих воспоминаний? Ведь в дальнейшем остались только диалоги. Почему из нашего эпического дуэта вдруг выпал твой голос? Твоим последним воспоминанием было то, как ты обнаружила, что угнали машину, и после бессонной ночи поисков, под утро, направилась "куда глаза глядят"... Дальше что было?
- Дальше - лучше не вспоминать. Все, что произошло дальше, уже нас с тобою не касается. И пусть на этом и завершится мое участие в нашем двухголосном концерте, на том, что я, голодная, усталая до полусмерти, после бессонной ночи куда-то пошла на рассвете по пустынной московской изогнутой улице...
- И все же - что случилось? Почему не хочешь дальше вспоминать?
- Незачем. Такое, что было со мной дальше, помнить не нужно. Лучше забыть.
- Например?
- На, примерь. Сказано, что не хочу вспоминать.
- Не хочешь... Ну что же... Бывает. А то ведь можно подумать, что нечего и вспоминать. Или все начисто забыто.
- Ну, миленький, как же это - нечего. Есть чего... И ничто, как говорится, не забыто, и никто не забыт. Могу тебе рассказать про то, как я познакомилась с бандитом по кличке Архип. Это была весьма романтическая история! Ведь он меня отбил у других бандитов, которых тогда развелось по Москве, как крыс, огромное количество. Двое каких-то кавказцев схватили меня на улице, заволокли в подворотню, поставили на колени и, приставив нож к горлу, велели, чтобы я им...
- Довольно, Аня! Можно не продолжать.
- Но я ведь только начала!.. Нет уж, слушай дальше. Ты же сам хотел... Тут выскочил откуда-то Архип во всей своей красе, с пистолетиком в руке. Они, сволочуги, называют пистолет "стволом" - выразительно, правда? Те двое убежали, застегивая штаны на ходу. Архип подошел, приподнял меня с земли, взял на руки и отнес в свою машину - как в кино! Затем отвез на квартиру к Дудинцу... Рафаил Павлович появился-таки дома, он отсутствовал два дня, оказывается, защищал демократию и находился на площади перед Белым домом, где и я толкалась.