В природе еще много чудес и благодаря вниманию человек все их замечал раньше. В последнее время мы чаще не видим этих чудес природы и не придаем им значения. А жаль.
КонецГлава 3 «Собачка»
В отпуск на природу.
Видел ли кто-нибудь Белую радугу? А вот мне довелось однажды попасть в такой молочно-белый туман, когда неблизкий дождь давал далекую радугу, которую я видел с холма. Туман же был в низине, куда я спустился, окунулся. И уже из тумана я видел её дугу, саму радугу, которая была «белая», неотчетливо выделяясь на фоне белёсого тумана.
Необычно было, что я знал, что дуга, видимая сквозь туман это далекая цветная радуга, но она была белая для глаз моих. Такие зорьки, наверное, большая редкость.
«Многие любуются природой, но не многие принимают её к сердцу, чтобы почувствовать душу» (как говорил Пришвин), почувствовать и душу природы, и свою душу понять и проявить во время созерцания красоты природы.
Часть 1. Лиса
Каждое лето я приезжал в деревню, в отпуск, чтобы «воздухом чистым подышать». Есть у меня друг, его дом стоит на самом краю села. И до леса от него, буквально, «рукой подать».
Светлыми летними ночами, почему-то часто, не спалось. И друг мой, высокий худощавый старик с длинными усами, в старомодном, накинутом на плечи пиджаке, тоже не спал. Сидел он на крылечке и курил.
Мы прислушивались к голосам природы, слышимым вокруг. Слышался соловьиный перебой: один с опушки леса, далекий, щелкал и свистел с шорохом и шумом верхушек леса, колеблемых ветром; другой отвечал с близи, от кустов малого овражка, сразу за огородами и слышался ясно, мелодично. Весной по овражку течет «маленькая речка» вдоль всего села, ручей из талых вод. А летом он пересыхает. Чтобы пойти в лес весной надо перепрыгивать этот ручей в овражке.
Под покровом летней ночи, рассказывали мы разные истории.
Природную тишину нарушал гром-шум из светлого облачного неба: это пролетали два самолета, оставляя белые полоски за собой. Самих самолетов не было видно, но звук их сверхзвуковых двигателей достигал земли. «Издержки цивилизации» сказал мой друг Иван Иваныч, начиная свой рассказ.
«Почему-то принято, что за грибами надо выходить рано поутру. На заре всегда в природе наступает затишье. И как поле тихое перейдешь, любуясь розовой зарей, погружаешься в лесную тишину, где с первых шагов каждый шорох выдает живую душу. Ветка треснет, и видишь, как белочка пробежала и скрылась в вершине сосны. А вон, и заяц пробежал, замечаешь его тоже по шороху прошлогодней листвы. Постепенно и птицы просыпаются. «Тинь-тинь» сказала синичка, с куста, нависшего над тропинкой, и вспорхнула. А тут и сорока объявила всем, что я иду, застрекотав на всю округу, что идет посторонний
Я схожу с тропинки всегда в одном и том же месте, у лесного оврага, обхожу его и направляюсь в ближайший осинник за красноголовиками. А тут, решил я овраг перейти на ту сторону, где продолжался сосновый, смешанный лес. Сосны перемежались там березками и ёлками, поэтому грибы там могли быть разные.
И только спустился я наполовину по склону оврага, как увидел дыру в земле. Вокруг, на рассыпанной песчаной почве, были следы.
«Дыра это нора. А нора это кролик» как говорил в мультике Винни Пух. Но тут дыра это неизвестно кто, только не кролик!
И нора глубокая, судя по темноте, из которой пахнуло на меня «псиной», когда я заглянул. Лисья нора, как я догадался. И слышен стал писк и скуление. Когда я заглядывал, то заслонил свет собою: лисята и подумали, что к ним мама-лиса пришла, вот и заскулили. Выползли на свет и сами маленькие лисята, но ко мне не шли, а толкались в норе, вытягивая мордочки, принюхиваясь, к запахам вдалеке от входа. Протянул я руку в нору и успел подхватить одного лисёнка за шиворот, как остальные спрятались в темноте. Лисенок, вытащенный на свет, начал брыкаться и пытался укусить мою руку, скуля громче и громче. Я выпустил его на песочек чуть в сторонке, и хотел было других лисят вытащить. Но появилась их мать и, прямо как собачка, затявкала на меня.