Как только появится Велес перед тобою, так ты ему голову-то и отруби. Тотчас же заклятье исчезнет и твоя Милослава вновь прежней будет.
Но прознал об этом Велес и предстал перед Бойко каликой перехожей:
Не сжить тебе окаянного со свету мечом-кладенцом. Лишь мёртвая вода в этом помочь может. Иди к радимичу Безобразу, он научит, где её раздобыть.
Парень, до земли ему поклонившись, отправился в путь. Не знал горемыка, что Безобраз и сам Велес одно и тоже. Ведь брат Перуна был оборотнем. Пришёл через день Бойко к радимичу, а тот предложил ему мёду хмельного с дороги испить. Не почуял беды Бойко. Выпил всю чарку и чувств лишился. Стал тут Велес самим собой и навис над горемыкой:
Забираю душу твою светлую и насылаю злобу лютую да страсть в богатствам несметным. Станешь ты люд смертный со свету сживать, на их горестях наживаясь. Забираю память предков и взамен даю силу могучую чародейскую да бессмертие. Отныне и до скончания веков быть тебе колдуном треклятущим. Забираю молодость крепкую и насылаю старость немощную. Будешь ради восполнения соков жизненных дев да баб похищать.
Тотчас же Бойко стариком обратился, став на три пяди выше ростом. А тело его сильно исхудало, да так, что кости из-под кожи выступать стали. Снова Велес каликой перехожей обернулся и разбудил горемычного. Как увидел его Бойко, в себя придя, так и набросился тотчас же. Да только брат Перуна половчеее был. То ужом извернётся, то воробьём отлетит, а то и зайцем отскочит. Вконец вымотавшись, Бойко стал насылать на Велеса чары лютые, да только тщетно. Брат Перуна-то намного его могучее был. Побледнел от злости лютой Бойко, да делать-то нечего было.
Теперь ты таким стал, что вовеки вечные ни одна девушка на тебя и не взглянет больше. А люд смертный проклянёт, засмеялся Велес и исчез, как будто бы и не было его вовсе.
А Бойко вернулся к племени своему. Да только люди, завидев его, в стороны разбегаться стали. Обозлился тогда изверг окаянный очень и тьма кромешная тотчас же на землю опустилась. Вышли из неё чудища да нежить всякая и пошли на кривичей, радимичей да дряговичей, зло сея повсюду. Обратились люди тогда к Перуну за помощью и разогнал громовержец нечисть тотчас же. Хотел было уже и Бойко наказать, да пожалел Радомила. И зря сделал это. Изверг окаянный не убежал в страхе, а направился к капищу Перуна. Почуяв недоброе, мужики крепкие дубины взяли тяжёлые и следом пошли. А Бойко, запалив идол громовержца, стал громко над небожителем насмехаться. То криволапой свиньёй называя, то косоглазым зайцем, а то и вовсе ублюдком сварожьим. На святое покусился, проклятущий. Услышав это, мужики возмутились сильно и, Кощеем его прозвав, захотели забить отступника дубинами. Да только Бойко половчее их оказался и, извернувшись, обратил их в мороков неприкаянных. Узнав об этом, девы да бабы к Перуну воззвали. Осерчал сын Сварога сильно и молнию пустил в злыдня, да только тот в прах не обратился. Заклятье Велеса от гибели уберегло. Тогда опустился Перун с небес и сказал Кощею Бессмертному грозно:
Нет тебе, окаянный, места среди людей! Отныне и до скончания веков изгоняю тебя в чащу непроходимую!
Сколько не умалял Родомил, сварожич от слов своих не отказался. Всплеснув руками, опечаленный отец попытался образумить оступившегося сына. Но Кощей Бессмертный размахнулся и наотмаш ударил родителя мечом-кладенцом. Тот и испустил дух. А Кощей Бессмертный, обругав Перуна с головы до пят, стал произносить в его сторону самые ужасные проклятья. Тотчас же чёрное облако окутало сына Сварога, грозя все кости переломать. Но громовержец-то помогучее изверга окаянного был.
Вознёс он свои руки к небу и что-то громко прокричал на древнем языке. Тотчас же стало светло от яркого света, который окружил злыдня. Кощей Бессмертный громко закричал от непомерной боли и со всех ног вон понёсся. Со слезами на глазах провожал любимого сына Родомил.
Неужели нельзя вернуть его? вопросил он.
Заклятье моего братца слишком сильное, печально ответил ему Перун, но я освобожу горемыку от участи его ужасной.
Он трижды ударил в ладоши и из воздуха возникла длинная тонкая игла без ушка для ниток. Четырежды свистнул, и прилетела утка. Перун положил в неё иголку и пять раз топнул ногою. Тотчас же прибежал заяц. Громовержец спрятал в нём утку. Потом сделал пальцем знак молнии и из воздуха возник серебряный ларец. Положив в него зайца, сварожич сказал: