Не обязательно.
Выйди.
Взаимоисключающие реплики прозвучали почти одновременно, Адов предпочел послушаться жены, нежели приятеля.
Мы остались с девушкой наедине.
Я надел резиновые перчатки и установил ее правую ногу на металлическую дощечку, сперва прикрыв металл бумажной салфеткой в гигиенических целях, в правую руку вложил металлическую гильзу, взял наконечник, соединенный проводочками с аппаратом, включил аппарат и принялся нажимать наконечником нужные точки на пальцах ноги, между пальцами и на боковой поверхности стопы. Движение стрелки прибора, сопровождаемое слабым звуком, показывало напряжение. Так проверялось состояние меридианов тела, а через них органических функций.
Сельянинова была практически здорова. Барахлили надпочечники. Но это я знал и без Фолля. Для порядка я проделал ту же процедуру с пальцами и ладонью правой руки, переложив гильзу в левую и ничего нового не обнаружив.
Что скажете? спросила Сельянинова, беззащитная в своих телесных трусиках.
Что скажу потянул я. Будь у меня возможность взять пробы на аллергены
Пищевые? Пыль? Шерсть?.. нетерпеливо перебила меня Сельянинова. У меня брали.
И результат?
Хороший результат. Ничего не обнаружили. Никакой аллерген не выявлен.
Ну, если это считать хорошим улыбнулся я.
Можно одеться? Она взяла свои вещи и прижала к худенькой груди.
Да, пожалуйста.
Пока она подтягивала колготки и застегивала джинсы, я думал, как ей сказать то, что я собирался сказать. Спросил, оттягивая момент:
Давно это у вас?
Три года.
Она закончила туалет.
Вы ведь и замужем три года, посмотрел я ей прямо в глаза.
Вы хотите сказать Ум у нее был такой же острый, как нос.
Да, именно это я и хочу сказать.
Я выбрал кратчайший путь.
Я полагаю, что ваш муж носитель аллергена. Его запах, его пот, его волосы где-то там оно гнездится. Разумеется, требуется клиническая проверка, но я убежден, что так оно и есть.
И как же мне быть? скорее требовательно, чем растерянно, проговорила Сельянинова.
Она принадлежала к тем редким натурам, которые, будучи реально творческими, не занимаются собой. Творцы, чаще всего, сосредоточены на себе. Несение мученического креста облегчается эмоциональным выплеском. Он воплощается в креативе, как нынче говорят. В работе, как говорю я. Сельянинова была начисто лишена эгоцентризма. Ее киношная деятельность поглощала ее целиком, Адов счастливо поместился там же, где помещалось ее всё. Я понимал, что речь идет о тектоническом сдвиге. Но что делать, не я наградил ее аллергией на родного мужа, так случилось. Я лишь исполнял то, что исполнил бы любой врач.
Как быть? повторил я. Лечиться, наверное. Я дам вам пилюли, они помогут. Но нужно удалить источник, который вызывает патологическую реакцию, вырабатывая в организме антитела, иначе все пойдет прахом, бездонную бочку не наполнить.
Вы хотите сказать
Прозрачные глаза Сельяниновой сузились, она будто прислушивалась к тому, что совершалось в ней.
Я дам вам пилюли, повторил я. Чтобы они подействовали, как должно, я предлагаю вам попробовать перейти на оставшееся время в другое купе. Или пусть Адов перейдет. Тогда и вы, и я, и он, мы увидим эффект, и не надо будет гадать на кофейной гуще
А если вы ошибаетесь? перебила она меня.
Я промолчал.
Она тоже молчала.
Хорошо, я позову его, сказала она через полминуты твердым голосом.
Я готов был поцеловать ей руку. Я испытывал восхищение.
3
Железный характер. Железная воля. Железная хватка. Железная логика.
Метафора, опирающаяся на тяжелый ковкий металл серебристого цвета. Таков выбор языка.
Железо преобразовывалось в чугун и сталь, которыми гордилась страна Советов.
я верю, будет чугуна и стали на душу населения вдвойне, пел уголовник-поэт недавних лет.
выжечь каленым железом, настаивал уголовник-вождь давних лет.
Железная маска.
Железная дорога.
Все хорошо под сиянием лунным, всюду родимую Русь узнаю, быстро лечу я по рельсам чугунным, думаю думу свою.
Гремели встречные поезда. Вечером в них горели окна, как и в нашем, лица и фигуры из-за удвоения скоростей были неразличимы, там шла своя жизнь, во всем подобная нашей, но и неведомая нам, обратная нашей, потому что обратным был их путь, им нужно было что-то в тех местах, которые оставляли мы, а нам в тех, что оставляли они, и это хаотическое, хотя в то же время строго организованное движение означало нечто большее, чем простое перемещение людей, заключенных в построенные ими клетки и капсулы. Каждый в капсуле имел свою прагматическую цель, все вместе мы участвовали в осуществлении цели, нам неведомой.