Я подошла к унитазу, встала на него. Окно было на уровне моей шеи. И его размеры меня устраивали. Я надавила на стекло. Поддалось, правда, со скрипом. Видимо, его никто не открывал. Да и по стеклу было видно, что к нему никогда не притрагивались. Слой пыли был таким, что через него невозможно было ничего разглядеть. Брр, какой же я буду пыльной!
С большим трудом я смогла пролезть в окно. Руки надо качать! Отряхнуться от пыли я смогла только частично, Вадим схватил меня за руку. Откуда он появился, непонятно. Наверное, из-за угла. Он пошел быстро, потянув меня за собой.
Мы пойдем пешком?
Вадим не останавливался. Он шел так быстро, что мне приходилось поспевать за ним перебежками.
По дороге они нас быстро догонят. Единственно верный способ от них сбежать через лес. Там у нас есть преимущество.
Какое?
Я!
Скромно!
Зато честно!
Ну да!
Вадим не посчитал нужным что-либо мне объяснять, а я не хотела задавать дополнительные вопросы. Все равно не ответит. Все, что меня сейчас занимало, это дорога. Я пыталась ее запомнить.
Лес от таверны был недалеко и сразу рос густо. Стена не тронутого человеком леса. В моем мире такого уже не встретишь. У нас он был «грязным», не в плане, конечно, мусора, а в плане сломанных повсюду деревьев и веток. Люди, запасаясь на зиму дровами, оставляли за собой леса с разбросанными ветками и не до конца распиленными деревьями.
Черт! Как здесь можно запомнить дорогу? Я не страдала топографическим кретинизмом и могла выйти куда мне нужно и в лесу, и в городе. Ну а запомнить дорогу для меня было еще проще. Но здесь! Этот лес был просто загадкой для меня. Деревья тянулись вверх и полностью закрывали небо. Ни единого просвета не было сверху. Плотной стеной стволы деревьев закрывали от путников дорогу. Вокруг себя можно было разглядеть что-либо только максимум метра на два. И постоянное ощущение, что за тобой наблюдают. Отовсюду, даже из-под ног.
Я остановилась. Вадим силой тащил меня за собой, и я просто выдохлась. Мне нужно было немного отдохнуть. Всего чуть-чуть. В идеале пару часов, но хватило бы и минут двадцати.
Вадим недовольно на меня посмотрел.
Мне нужна передышка! Хотя бы немного. Откуда у меня этот извиняющийся тон? В чем вообще я виновата?
Пять минут!
Ну хоть что-то, проворчала я себе под нос в надежде, конечно, что буду услышанной и отдых будет продлен. Вадим же не услышал или же сделал вид. И в первом, и во втором случае ему это было на руку. Он огляделся по сторонам, ненадолго прислушался и, успокоившись, сел на землю. Я устроилась напротив него. Мне было интересно
Опять будут вопросы?
Он опередил меня! Я была возмущена. И не тем, что меня читают, как книгу, а его тоном, говорившим, что ему до ужаса надоели мои расспросы. А как по-другому? Со знанием ко мне придет уверенность, а именно ее мне сейчас и не хватало.
Я кивнула, и Вадим разрешил спрашивать.
Как ты здесь ориентируешься? Это просто нереально. У меня ощущение, что мы на одном и том же месте стоим. Каждый сантиметр леса до боли похож на предыдущий темнота и деревья. Ну и это ужасное ощущение, что ты объект чьих-то наблюдений.
В детстве мне приходилось дважды в день проходить через лес. Не этот, другой. Хотя и тот был точно таким же. У нас все леса одинаковые. Много раз мне приходилось блуждать по такому лесу. Вот и научился находить ориентиры и, соответственно, дорогу.
И какие они, эти ориентиры?
Вадим хмыкнул и в свойственной ему манере дал пояснения, но совершенно на другую тему:
И ты права. В наших лесах ты постоянно находишься под наблюдением.
Кто?
Кто наблюдает? Все и всё. Их цель напасть на тебя. Тут дело обстоит так: или ты боишься и на тебя нападут мелкие и слабые, или ты идешь с уверенностью и готов дать отпор и на тебя нападут сильные, готовые к бою. Третий еще есть вариант: тебе все равно тогда на тебя нападут любители подраться.
При любом раскладе, значит, нападут, подвела я итог вышесказанному. А ты с каким идешь настроем?
Мне все равно, но я готов дать отпор, просто ответил Вадим. А ты?
А я не способна никого даже ударить, не то чтобы драться.
Что?
В его взгляде, брошенном на меня, было столько чувств: от изумления до отвращения, что я пожалела о своем признании.
Быть такого не может! Он вскочил на ноги.