Под ее цепким взглядом он потупился, на загорелых скулах разлились красные пятна. Эри отложил вилку и встал.
Я пойду.
Он зашагал к выходу из зала.
Какой эффектный молодой человек, заметила гостья. И перстень у него бесподобный.
Эри лавировал между столиками, сердито встряхивая черными кудрями. Хорошо бы уговорить его подстричься Не оглядываясь, мой друг выскочил из зала.
Кажется, он вас ревнует? лукаво улыбнулась красавица.
Я не стал развивать тему.
Элан Незнакомка заглянула мне в лицо. Вы позволите называть вас по имени?
Сибилла, вырвалось у меня. Вы Сибилла.
Боже! Вы телепат?! Она испугалась притворно и с милым кокетством.
Нет, что вы, поспешно заверил я. Так вышло. Это случайность.
Никакой я не телепат, а всего лишь умею угадывать женские имена.
Глаза цвета ночного неба вспыхнули звездным светом.
Элан, вы уделите мне четверть часа?
Я не нашел причин, чтоб уклониться. Сознаюсь, не больно-то искал. Одни руки прекрасной Сибиллы чего стоили! Гладкие, как у молоденькой девушки, полупрозрачные; их хотелось взять и поднести к губам, ощутить их шелковистую прохладу. Поэтому я изрек какую-то галантную чушь и остался в ресторане. Позабыв об Эри и о собственном намерении скрыться, выбросив из головы господина Око, начальника травенской тюрьмы
Жаль, нет у меня дара предвидения, как у настоящего Ибиса. Знать бы наперед, какую цену придется платить за то, что отпустил Эри одного разве стал бы рассиживаться, тратить драгоценные минуты на болтовню? Ни в жизнь.
Мы с Сибиллой пошли танцевать. Страстная поклонница Ибиса, она млела, наблюдая его на экране видео. И вдруг нежданная удача! Рекламный Ибис собственной персоной. Красавица им восхищалась. Она его обожала. Она его воспевала и превозносила до небес а поскольку адресовалась при этом ко мне, я чувствовал себя весьма неловко.
Понимаете, Элан, пела Сибилла, вы рекламируете всяческие лодки, палатки, альпенштоки но это не важно. Главное с экрана вы приходите в дома желанным гостем, добрым другом. Ваша улыбка согревает сердца, глаза освещают наши жизни. Вы будто утренний солнечный зайчик Она запнулась. Я что-то не так сказала?
Я изобразил любезный оскал, хотя внутри все вскипело. Сибилла не знала, что Солнечным Зайчиком меня кликали в Травене зырки тюремные надзиратели.
Мы кружили в танце. Сибилла продолжала разливаться в дифирамбах мертвому Элану Ибису. На краю сознания промелькнуло, что я смахиваю на жиголо при стареющей красотке, но на это было наплевать, а заботил меня господин Око с его дергающимся веком и пушком на розовой голове. Он давно покончил с едой, однако не уходил и задумчиво посматривал на нас с Сибиллой. Не к добру это, ох, не к добру
Я дождался окончания танца, поклонился даме.
Благодарю вас. Вы изумительно танцуете.
Сибилла бросила взгляд на часы и счастливо улыбнулась.
Это вам спасибо. Понимаете, я сама с собой заключила пари сумею ли удержать ваше внимание четверть часа. И выиграла Ох! она отшатнулась.
Видно, физиономия у меня перекосилась, а в глазах мелькнуло дьявольское пламя. Травенские зырки тоже заключали пари и ставили на меня, как на фаворита.
Господи, Элан пролепетала перепуганная Сибилла.
Спину будто ожгло огнем. «Техада! Ленвар Техада!» орали вытравленные кислотой буквы.
Извините. Я ринулся вон. Надо хватать Эри и давать деру, пока нами не занялись вплотную.
«Лучистый Талисман» кемпинг недорогой, но уютный, как дачный поселок. Вокруг каждого домика участок, ухоженный и радующий глаз. Весна еще не разгулялась, листья на деревьях не обрели право зваться листьями, и только-только полезла трава.
Я промчался по аллее, где стояли домики с зелеными крышами, свернул на другую красные крыши и затем выскочил на аллею с желтыми. Под одной из таких желтых крыш нас и поселили.
Вид мирно белеющих сквозь вечнозеленую изгородь стен успокоил. Тут не стояли полицейские глайдеры, не толклись люди в форме, не зияла распахнутая дверь. Я поднялся по ступенькам. Тишина.
Повторюсь: я не телепат. Однако едва взялся за дверную рукоять, нутро пронзило такое острое желание задать стрекача, что ноги с трудом устояли на месте. Не будь Эри, только бы меня там и видели. Я перевел дух и проскользнул в гостиную.
Опять тишина напряженная, тугая. Полная ужаса и жестокости. Дом хранил память о происшедшем, и в его молчании мне слышался упрек: опоздал.