Может мы тоже хотим узнать побольше о нашей гостье, возразил Влад.
Если есть вопросы задавайте быстро, осадила его Флоренс. Не забывайте, у нас жёсткий график связи сегодня. А твой отчет я ещё не вижу.
Через четыре минуты будет, пообещал Влад.
Вы будете у нас всех интервью брать? перевела внимание всех на меня Карина.
Нет. Скорее это будет похоже на допрос, я решила не терять времени на доказательства нужности моей профессии. Хотят верить, что журналисты зло, пусть верят.
Допрос?
И на основании ваших показаний я составлю отчет для нашего Посла. Рассчитываю на ваше сотрудничество.
Вы работаете на наше посольство при Союзе Миров? уточнила Карина.
В настоящее время да, я убедила себя, что ни капли не лукавлю, ведь именно их задание я сейчас выполняю.
Замужем?
Я обернулась к Владу, но встретилась с восторженным взглядом больших карих глаз. Нет, просто сказать, что глаза у него карие, будет недостаточно. За такие густые ресницы парочка моих подруг ежедневно сражались с кучей косметических приспособлений. А этому парнишке, похоже, они достались даром от рождения. И они придавали такое трогательно доверчивое выражение его взгляду, что слова просто застыли у меня на языке.
Влад! вместо меня звонко возмутилась капитан Флоренс.
Чем мой вопрос хуже? хихикнул Влад.
Это не относится к моим профессиональным качествам, пояснила я.
Ему лет восемнадцать двадцать. Значит это Горга Витоз, оператор видеонаблюдения.
Горга вдруг приосанился, даже воротничок поправил. Но причиной было не моё внимание. Он смотрел куда-то за моё плечо.
Оперативно! донесся из-за моей спины язвительный голос. Не успели Пашку увезти, а журналист уже тут как тут!
Я обернулась. Ну, на ласковую встречу я и не рассчитывала. Заноза стояла, прислонившись к стене, сложив на груди руки, и смотрела с нескрываемым вызовом. Она совсем не изменилась. Такая же худая до угловатости, всё с той же бесцветно-мышиного цвета косой, уложенной на затылке в тугой узел, и настороженным взглядом таких же бесцветно блёклых глаз. Этакий ученый сухарь. Она всегда такой была. Словно решила пропустить юность со всей этой романтикой и бесшабашными выходками, и сразу стать мудрой ворчливой старушкой.
Что в Большом Космосе не из чего больше сенсацию раздуть?
А я здесь не из-за забитого камнями сотрудника, подчеркнуто мягко ответила я на её выпад. Я об этом ЧП узнала уже в аэропорту, за четыре минуты до вылета. Вопрос о закрытии вашей миссии был внесен в график работы Совета Миров за пять дней до этого происшествия. Я здесь из-за твоего громкого заявления, Саша. У нас три дня, что бы ясно и четки оформить неоспоримые доказательства существования рабства на этой планете. Или вас закроют, не доводя рассмотрение до Совета Миров.
Выражение лица Занозы внешне не поменялось. Поменялся лишь впившийся в меня как в нежеланную гостью взгляд.
У тебя же есть доказательства?
Идем! решительно махнула рукой Заноза.
Никаких «идем»! остановил нас звонкий окрик капитанши. Сначала обедать, в душ и к моему милому. То есть, к нашему доктору. А после можете ходить сколько влезет.
Но у нас сеанс консультации через сорок минут! возразила Заноза. Потом совещание. Я бы хоть в курс дела её ввести успела.
Вот отметится у Ройзы, и вводи куда хочешь. Порядок должен соблюдаться.
Что за консультация? вмешалась я.
Ноосферного инфоэколога, пояснила Заноза нехотя, словно сомневаясь, что этот набор слов что-то объяснит.
Я успею на неё! пообещала я.
Итак, ионный душ, врач, и если чудесным образом останется пара минут, возможно, даже успею перекусить. Нельзя сказать, что контакт с Занозой налажен, но могло быть и хуже. Честно говоря, самое время признаться, что я слегка преувеличила, заявив послу, что хорошо знакома с Александрой. Мы действительно учились в одном университете, но не общались и даже знакомы лично не были. Я запомнила её только из-за звучной фамилии. Александра Зариноза. Все, понятное дело, звали её просто Сашка Заноза. В то время она казалась жутко скучной придирчивой занудой. Это сейчас я, конечно, уже понимаю, что её въедливость, настырная жажда докопаться до сути и выяснить всё до мельчайших деталей это качества настоящего исследователя, каким она сейчас и стала.
И вспоминая, какой я сама позволяла себе быть в те студенческие годы, оставалось только надеяться, что Александра этого не помнит. Или хотя бы не вспомнит теперь, чем я могла её обидеть.