Как прошёл вечер? Занося гребешочек над особо спутанной прядью, приветливо спросила Веда.
Стук раздался вновь.
Превосходно. Отчитался Всеволод, и не взглянув на весело поскакавшие по полу зубцы. Хозяин метнул мне в лоб заострённый предмет из неизвестного сплава с ускорением до десяти километров в минуту.
Больше не стучали. Веда встала с постели и, раздирая на ходу колтун, подошла, оперлась на подоконник.
Я смотрю, у тебя на лбу ничего такого нету.
Да. Согласился Всеволод.
Тогда зачем ты упомянул об этом обстоятельстве? Здравствуй, здравствуй, Григорий.
Улыбающаяся морда маячила за плечом Всеволода.
Да так, просто. Доброе утро, батюшка.
Леопард с обыкновенным своим смехом, кипящим в суженных этим смехом зелёных глазах, весело поздоровался, тут же с обаятельным смущением запротестовав, что он, де, ещё далеко, ой как далеко, не имеет права на такое почётное обращение. Веда смеялась, держа позабытый гребешок в отставленной руке и рукой отодвигая с глаз подсыхающие и светлеющие волосы. Поймав взгляд Всеволода, она с силой провела гребешком сверху донизу, и пастор внезапно умолк, глядя на упрыгавший под кровать зубчик.
Я, между прочим, после заминки молвил он, с вопросом. Тётушка Сари велит спросить, сколько яиц варить гостям к завтраку.
Что за бестактный вопрос? Возмутилась Веда. Разве такое спрашивают? Пусть варит побольше, не скупясь. И передайте ей, что вы прочли недоумённое чувство в моих глазах.
Два. Сказал Всеволод.
Нет, да это возмутительно. Не унималась Веда. Ни за что не поверю, чтобы воспитанная Сари поднимала с утра шум из-за каких-то яиц.
Веда уставилась на леопарда осуждающе. Тот как будто смутился.
Если честно, она мне такое не поручала. Признался он.
То-то же. Удовлетворённо заметила Веда. Тайное всегда становится явным, запомните на будущее, служитель культа.
Она варит, как всегда. Сообщил сконфуженный Григорий. Из общего счёта. А я просто хотел обзавестись приличным предлогом, чтобы пожелать вам доброго дня. Это ваше первое утро в городе.
Очень любезно и учтиво. Молвил дракон тоже довольно любезно и учтиво.
Григорий обрадовался. Он, подойдя ближе, засыпал их приветливыми расспросами, шутил, сообщил массу забавных сведений об истории и особенностях местности. Веда даже очень охотно слушала, круша гребешок. Пастор умолк, с восхищением глядя на акулу.
Такая длинная шерсть. Проговорил он, умиляясь. Длинная шерсть.
Веда энергично кивнула.
Да уж, вы тут не можете, как я посмотрю, похвалиться длинной шерстью.
Всеволод кашлянул. Веда отковыряла пальцем качающийся зубчик и положила его на карниз.
А вот вы бы посмотрели на кропивнянского батюшку. Продолжала Веда, самодовольно приглаживая волосы двумя ладонями. Что бы вы сказали, хотела бы я послушать.
Она разобрала волосы пальцами и остриём гребешка, морщась, провела пробор.
Леопард призадумался.
Кропивник, я слыхал об этом посёлке. Это что, там крапивы много?
Веда возразила, возясь с рядочком, который наощупь не показался ей ровным:
Отчего же? Это совсем от другого слова.
Да?
Вид у леопарда был заинтересованный.
От слов кропить и кропило. Растолковала Веда.
Это ведь и крапива от того же слова. Задумчиво заметил Григорий и спохватился. Затеял филологический спор до завтрака. Пойдёмте, господа! Ежли, конечно, опять спохватился он, глядя, как Веда убирает волосы, вы готовы.
Веда показала ему изрядный пучок волос, вспыхнувший по свету золотом.
Линяю.
Григорий подошёл ближе и, облокотясь на карниз, выразительно двинул бровями.
Госпожа может осчастливить деревенского парня если бы он решился попросить у неё драгоценный сувенир
Веда хихикнула.
Но он не осмелится. Заверила она. Не настолько же он нахал. К тому же, свои очёски лучше сжечь во избежание использования их для магических ритуалов.
Это суеверие. Пасторски подняв лапу, пожурил Григорий.
Или ещё в еду попадёт. Впрочем
И Веда, положив клок на ладонь, надула щёки. Золотистый клубок подхватился и, мелькнув на свету, исчез за лиловой клумбой.
Птицам на гнёзда. Объяснила она. Хватит на завалященькое гнёздышко, и довольно с меня добрых дел на первую половину дня.