Не стой, садись, снова заворковала Клара. Садись, девонька, не обращай внимания на этого молодого человека.
Да-да, проворчал дед Авессалом, не слушай его, девонька. А вы, сударь Леобальд, ее не смущайте. Оттуда, отсюда какая разница. Главное, теперь она с нами.
И вы ей верите?! гневно взвился Леобальд Таммер. Да она же Да вы Она вас при первой возможности отравит или горло во сне перережет, одному за другим. Это же наверняка какой-то умысел! Они в Темной Империи все такие. Властелин прикажет они выполнят.
Девушка все же подошла к столу, одной рукой оперлась на резную спинку кресла, накрыла узкой ладонью круглый, выглаженный мастерством резчика и течением времени набалдашник. Полуприкрыв глаза, нырнула другой рукой в вырез платья и рывком сдернула с шеи тонкую цепочку, на которой висел небольшой плоский медальон. Бросила блеснувший медальон на стол, он глухо стукнулся об отполированную столешницу.
Что это? удивленно спросил Элджернон.
Яд, без всякого выражения, как механическая кукла, ответила девушка. Внутри медальона яд. Чтобы вас отравить. Мне так приказал Темный Властелин. Правда. Но я не буду. Не хочу. Можно, я теперь пойду?
Куда? удивленно спросила Клара, даже не глядя на медальон.
Обратно. В Империю. Я на самом деле бежала оттуда не сама, мне приказали.
А недоуменно проговорила Мария-Роза, как же насчет того, чтобы покушать? И чай? Варенье пальчики оближешь. И сушки тоже
Варенье! издевательски выкрикнул, вскакивая с кресла, Леобальд. Варенье! Сушки! Вы, словно дети, играете в какие-то свои игры, и не умерли вы до сих пор, наверное, только потому, что вам безумно везет! Она же хотела подсыпать вам яду, а вы ее кормить. И поить чаем.
Элджернон тоже встал.
Сударь Леобальд, холодно произнес он. Это наш дом. Здесь мы решаем, кому предлагать чай. И кому оставаться, а кому уходить. Не кажется ли вам, что наш разговор закончен? И что вам стоит вернуться туда, откуда вы прибыли?
Так вы меня выгоняете? задохнулся гость от возмущения. Меня, борца со Злом, победителя Тьмы, вашего союзника, выгоняете, а она остается Эта девчонка
Жанна, вдруг сказала девушка.
Что? переспросил Леобальд.
Меня так зовут Жанна.
День выдался щедрым на гостей. Прошла лишь пара часов с тех пор, как Леобальд Таммер покинул дом Доннерветтеров, невнятно бормоча что-то себе под нос про чудаков и глупцов, и Клара собиралась подавать второй завтрак. Снежно-белые тарелки ровной стопкой встали на краю стола. Рядом с тарелками выстроилась шеренга чашек, за ними вытянулась вереница бокалов на высоких тонких ножках, с виду таких ломких, что и взять-то страшно.
Мария-Роза, давай побыстрее, весело крикнула Клара. Что, масло найти не можешь?
Не могу, мам, виновато отозвалась Мария-Роза. Где ж оно спряталось-то?
Посмотри вон там, слева, посоветовала Клара. Что, тоже нет? Странно.
Клара с Марией-Розой в четыре руки задорно звенели посудой. На столе появлялись, одно за другим, блюда с теплым свежим хлебом, ярко-желтым сыром, таким жирным, что он даже слезился, сочной зеленью, свитой в аккуратные пучки, помидорами и редиской, краснеющими, видимо, оттого, что они такие спелые, а их еще никто не съел.
Жанна, которую никто, конечно, в Империю не отпустил, тихо, как мышка, подошла к женщинам.
Может, вам помочь? спросила она.
Клара радостно, словно только этого и ждала, откликнулась:
Надо, девонька, ох, надо. Вон тот горшочек передай. Ага, а вот и масло, за ним пряталось! Мария-Роза, а мы-то искали, ох, искали, а оно смотри где!
Мария-Роза с улыбкой до ушей, словно то, что масло наконец нашлось, было для нее важнее всего на свете, перехватила у Жанны пузатые горшки, водрузила их на стол.
Ну вот, удовлетворенно заключила Клара, вот все готово. Пора мужчин звать. Ох, девочки мои, пора. Дед, есть иди! Элджернон, поторопись, а то все без тебя слопаем!
И тут что-то черное и пернатое с силой шмякнулось в окно. И еще раз. И еще.
Ну вот, проворчала Клара, этого только не хватало. Хоть бы поесть дали спокойно.
Она направилась к окну и распахнула створки, впуская внутрь большого черного ворона.
Вот кто к нам пожаловал, не скрывая недовольства, буркнул дед Авессалом, спускаясь по лестнице, шаг за шагом подкладывавшей ему под ноги свои покрытые ковровой дорожкой ступени.