Леобальд Таммер выжидательно замолчал, словно ожидая, что хозяева ахнут: «Да что вы говорите! Сам Леобальд Таммер! Не может быть!» Однако встретил он лишь внимательную тишину. Дед Авессалом, Клара, Элджернон и Мария-Роза доброжелательно глядели на гостя.
Ну, впрочем, Леобальд улыбнулся несколько натянутой улыбкой из-под черных щегольских стрелочек усов, слава о моих подвигах еще не достигла вашего участка Рубежа. А еще вы можете знать меня под одним из моих прозвищ: Спаситель, Победитель, Сокрушитель, Десница Света их много, видите ли.
Проходите, проходите, неожиданно засуетилась Клара. Что ж вы, дорогой Леобальд, у порога-то стоите? Ох, что ж мы сразу-то не сообразили. Вы к столу присаживайтесь. Мы сейчас чаю Мария-Роза, милочка, чашку подай.
Но Мария-Роза и сама уже поняла, что нужно сделать. Она выскользнула из кресла и поставила на стол чашку из почти просвечивающего легчайшего фарфора, расписанную маленькими росчерками чаек, летящих над пенящимися волнами. Элджернон тем временем придвинул к столу еще одно кресло.
Да, спасибо, вновь поклонился гость и сел за стол. Чай? Да, конечно, горячий и без сахара. Сушки? Несомненно, и варенье тоже. Благодарю вас.
Леобальд Таммер изящной серебряной ложечкой положил варенья в крохотную хрустальную розетку, отхлебнул горячего ароматного чая и откинулся на спинку кресла.
Чай Чайки мечтательно произнес он, осторожно, двумя пальцами держа тонкую чашку. Хорошо тут у вас, на Рубеже. Идиллия.
Последнее слово он произнес с отчетливой иронией.
Хозяева продолжали выжидательно молчать.
Ну да, едва уловимой улыбкой сверкнул из-под усов Леобальд. Конечно, я не чай пришел пить. Я хочу поговорить о делах.
О делах? переспросил дед Авессалом, приставляя ладонь к уху. О каких таких делах, молодой человек? Вы чаек-то пейте, пейте, сушки кушайте. О делах не говорят за едой.
И то верно, поддержала деда Клара. Варенье вкусное, сама варила. Мои-то едят и нахваливают, ох, нахваливают.
Клара даже заулыбалась, гордясь своим вареньем.
Верю-верю, торопливо произнес гость. Но, полагаю, останавливаете вы нашествие Темного Властелина отнюдь не вареньем, не так ли?
Конечно, нет, согласился с ним Элджернон. Там все по-другому, уж поверьте нам. Но варенье играет в этом не самую последнюю роль.
Ну что вы мне про варенье! неожиданно взорвался Леобальд. Ну как, как варенье может помочь отразить нашествие Темной Империи? Что вы мне какую-то ерунду скормить пытаетесь?!
Мы вам, дорогой гость, резко ответила Клара, скормить пытаемся не ерунду, а сушки и мое фирменное варенье. Но если о варенье вы говорить не хотите, что ж извольте о делах, сударь наш Десница Света.
В последние два слова Клара вложила все, что когда-либо в жизни думала о хлыщеватых молодых людях с претенциозными прозвищами.
Хорошо, успокаиваясь, сказал Леобальд. Я пришел поговорить с вами о том, как уничтожить Темную Империю.
Уничтожить? удивленно переспросил Элджернон. Зачем?
Как зачем? Как зачем?! гость вскипел как чайник. Не будет Империи никто не будет нападать на Рубеж, разве не понятно?
Дед Авессалом задумчиво покачал головой и шумно отхлебнул чаю.
Так-то оно так, протянула Клара.
Только добавила Мария-Роза, но дальше не произнесла ни слова.
Как у вас все просто получается, сказал Элджернон. Уничтожьте Империю, и настанет тишь да гладь.
Конечно, заявил Леобальд. Ведь это очевидно: не будет Империи не будет войн. Не будет войн будет счастье, мир и покой.
Позвольте напомнить вам, сударь, сухо проговорила Клара, откуда берется население той самой Темной Империи.
Как откуда? перебил Клару гость. Как и все прочие люди, их мамы рожают.
Не совсем так, ох, не совсем. Вы забыли, дорогой гость, что Рубеж изначально был задуман не только как защита от нашествий с той стороны. Рубеж это, если хотите, фильтр. Он пропускает людей беспрепятственно, но только в одну сторону. Тебе не нравится, как складывается жизнь, тебя кто-то обидел, ты считаешь, что люди вокруг живут не так, как надо, тебе не хватает свободы и тебя никто не держит. Так ведь, сударь наш Леобальд?
Тот кивнул, соглашаясь.
Любой, ох, любой человек может сесть в седло и уехать на восток, туда, Клара махнула рукой в сторону окна, за которым таяли в туманной дымке далекие горные отроги. Человек свободен, и если он хочет чего-то другого, не того, чего желают остальные, он всегда волен уйти и строить жизнь так, как нравится ему и только ему. Чем они занимаются там, на востоке, это уже не наше дело.