Да, слаженно кивнули брат и сестра.
Так что давайте выпьем, продолжала Клара. За победу. И за деда Авессалома. И за нее, она слабым кивком указала на Жанну. Не будь ее, все совсем не так было бы, ох, совсем не так.
Тут Леобальд Таммер сделал то, чего от него никто не ожидал. Скользнув через всю комнату в стремительном полупоклоне, он упал на колено перед креслом девушки и поцеловал ее холодную, трясущуюся от усталости ладонь.
Жанна, вспомнив, что сидит в кресле босиком, в домашнем халате, с кругами под глазами, порозовела от смущения.
Но тут Элджернон принес бутылку и пять бокалов, и стало проще.
Еще был вечер. Невероятно ласковый июльский вечер, когда унялся ветер, весь день старательно дувший на восток, бросая пыль в глаза солдатам Темной Империи. Солнце медленно скрывалось за лесом, уступая место едва проглянувшей бледной луне. Клара, Элджернон, Мария-Роза и переодевшаяся Жанна вышли на крыльцо, проводить Леобальда Таммера, который опять рвался в какую-то битву, но пообещал сначала дождаться исцеления ран. Когда его силуэт окончательно растворился в вечернем сумраке, выяснилось, что возвращаться в дом никому не хочется, и они остались стоять под резной крышей маленькой веранды.
Ну что, Жанна, ласково спросила ее Клара. Теперь ты вернешься домой? Или
Не знаю, помолчав, ответила девушка. Домой я не хочу. Я ведь оттуда не просто так ушла. Не ладится у меня с родителями жизнь, ох, не ладится.
Клара снова улыбнулась мимолетной улыбкой, и Жанна вспыхнула от смущения, поняв, что привыкает говорить, как Клара Доннерветтер.
Тогда оставайся у нас, просто сказала старушка. Здесь, на Рубеже.
Но ведь удивленно возразила девушка. Я же пришла к вам с оружием, а вы сами говорили: на Рубеж с оружием нельзя.
С каким таким оружием? хитро прищурившись, спросил Элджернон, между прочим, лично вытащивший кинжал Жанны из-под стола. Я ничего не видел. А ты, мам?
Клара помотала головой.
Мария-Роза?
Ничего не знаю. Какое еще оружие?
Па?
Тут Элджернон осекся, вспомнив, что деда Авессалома с ними больше нет.
Все замолчали.
Да все понятно, на самом деле, махнула наконец рукой Клара. Оставайся. Ты теперь знаешь, каково это жить на Рубеже. Ты теперь наша. Опять же, Элджернону жениться пора, глядишь, понравитесь друг другу, что-нибудь да выйдет. Детишки пойдут.
Клара мечтательно посмотрела в синее вечернее небо и добавила:
Внуки там всякие
Ну как вы не понимаете! с жаром выкрикнула Жанна. Вы ведь герои! Вы стоите на Рубеже, между Светом и Тьмой, и сражаетесь. А я так, приблуда, о которой вы ничего-то и не знаете толком.
Но сегодня утром мы были вместе, и ты была с нами, строго возразила Мария-Роза.
А ее брат отмахнулся и просто сказал:
Да какие мы герои? Героев не зовут Элджернонами и Авессаломами. И нас мало волнуют Свет и Тьма, ведь их вовсе нет в людях. В людях есть лишь добро и зло, а все остальное придумано, чтобы запутать и сбить с толку. Главное любить и доверять, поддерживать друг друга. Ну, вот как мы. И как ты сегодня помогла нам. Это и есть настоящая свобода. И когда ты стоишь на Рубеже, то ощущаешь это лучше других.
Тогда Можно, я подумаю?
Можно, благосклонно кивнули все трое оставшихся членов семейства Доннерветтеров.
В любом случае, это будет твой выбор, добавил Элджернон. Ты ведь свободный человек.
Но про себя он подумал, что не стал бы возражать, если Жанна решит остаться.
Средисловие
Неожиданно, да? Зато оригинально. Средисловие это примерно то же, что предисловие или послесловие, но не перед, и не после, а в середине.
С детства я хотел быть писателем.
Примерно в шесть лет я прочитал «Войну миров» Герберта Уэллса. И поспешил взяться за продолжение. На Землю, чудом пережившую вторжение марсиан на боевых треножниках, напали венерианцы на боевых четырехножниках (четыре ноги же круче трех? или нет?)
В десять лет я прочитал «Страну багровых туч». А. и Б. Стругацких. И поспешил взяться за продолжение. Герои уже выяснили, что на Венере не живут злобные монстры, перемещающиеся на четырехножниках, и я отправил их на Меркурий. Уже и не вспомню, что они там делали, но уж точно не искали меркурианцев на пятиножниках.
В школьное время я сочинил немало шедевров. Писал их ручкой в тетрадке. В старших классах и на первых курсах университета я освоил печатную машинку. Но по-настоящему мою жизнь перевернул компьютер. До сегодняшнего дня мало что дожило из того, что было написано ручкой или напечатано на машинке. Хотя один рассказ в этом сборнике со в те самые незапамятные времена.