Подойдя к машине, в которой сидела Таня, я открыл двери с радостью, что ее присутствие меня радовало лишь потому, что я уже мог разговаривать, заканчивая ПТУ или училище, с такими влиятельными людьми, которые недалеко живут от нас это этот мужик и ее папа, бывший милиционер. Но что их связывало, задумался я, когда залез в ее машину теперь.
А он оказался с личным водителем!
Да, я не знала, я звонила отцу своему недавно, он сказал, что ты будешь работать у него, ответила спокойно Таня мне и завела машину.
Да, я завтра к нему утром пойду, он сказал, недалеко от тебя живет, выражал я глазами своими зависть и ненависть к богатым людям после развала Советского Союза.
Мы тронулись медленно, машина была легкая по весу, и передние колеса ведущие были, выехали на дорогу, снег стал немного таять, мороза сильного не было, лужи с ямами на разбитой обочине отпугивали нас, и мы стали дальше ехать в свой поселок, который уже начался.
Скажи, а ты с ним договорился о работе?
Да, я завтра пойду работать рабочим! громко ответил я ей и попросил закрыть ее окно.
Мы проехали областную психоневрологическую больницу под номером десять, которая была огорожена бетонным забором и имела три этажа из серого кирпича, я ужаснулся, когда мимо нее проезжал, вспоминал родителей бывшего друга, которые работали оба в ней заведующими отделениями, и один из них всегда от больных носил бутылки с вином и коньяком к себе в двухкомнатную квартиру, а мой друг поступил учиться в институт МВД или, как его раньше называли, школу милиции, на факультет радиоэлектроники, а сестра старшая его поступила в медицинский вуз, а потом в милицейский госпиталь работать перешла, все было схвачено.
А тут я тоже стараюсь породниться с родней, которая в милиции работает, все как-то неправильно получается, в душе я думал и знал, что, возможно, меня смогут выгнать после нескольких лет проживания в красном особняке, подумал я и посмотрел на Таню подозрительным взглядом.
Может, ты к нам зайдешь?
Нет, спасибо, немного улыбался я, и мы остановились у ее забора, я ее прижал к себе и обнял, ее рука была теплая, и взгляд мне говорил, что не надо быть гордым в таком состоянии, без денег и знакомства, нужно приспосабливаться к миру и людям влиятельным ради светлого будущего, работать на них.
Я завтра к нему зайду утром поговорить про работу, а потом тебе перезвоню, сейчас он, наверное, пьет водку, я продолжал ее держать за руку и разговаривать.
Он тебе что сказал, про меня он спрашивал? она оттолкнула меня от себя и хотела узнать правду.
Я стал спрашивать про работу и предложил пройтись к нам, а он пожелал нам успехов в жизни, ответил я и наклонился к ней, чтобы ее поцеловать в щеку.
Таня взяла меня за шею руками и обняла, сказала:
Не стесняйся в разговоре, будь напористым, и поцеловала меня в губы.
Я перестал ее держать, посмотрел на ее глаза, которые были выразительные, ее помада размазалась по губам, и она посмотрела в зеркало и вытерла правой рукой своей.
Снег медленно присыпал дорогу и не успевал уже таять на крышах.
Я вылез из машины, окончательно убежденный в том, что поступил правильно, я огляделся по сторонам и вдохнул сырого воздуха на своей улице, девушка мне улыбалась через окно лобовое своей уже машины мне вслед, а я махал ей рукой, надеясь еще раз встретиться, но не дома с ее отцом.
Проходя забор из колючей проволоки, я обратил внимание на наш небольшой дом в один этаж и с двускатной крышей, которую мой отец построил один и накрыл ее шифером. Мне было неприятно, что я живу с сестрой и нету образования у нас, а местные соседи стали нас притеснять из-за захвата земельного участка, который должен был достаться северному вору мой отец его так решил называть и просил нас не бояться смотреть людям в глаза, когда они нас называли переселенцами из Украины.
Пришло утро, я прошел мимо дома, в котором живет Таня, и направился по снегу в семь часов к земельному участку, на котором был построен в три этажа дом из панелей и огорожен белым силикатным кирпичом, крыша из оцинкованного листа была покрыта высокая, дом был похож на особняк мелкого партийного чиновника, внутри я слышал лай собак породы доберман, их там во дворе было двое, и овчарка европейская, самка, жила в подвале, мне так рассказал мой отец, когда я пошел к этому владельцу устраиваться на работу в его кооператив.