но зато после проповеди с удовольствием откликался на призыв «Обнимемся!» Главное это затесаться между девчонок, а не каких-нибудь прыщавых парней. Иногда эти молодежные евангельские организации, финансируемые из-за рубежа, устраивали слеты в бывших пионерских лагерях, с кормежкой и киношкой. От такой халявы тоже было грех отказываться: доставляли до места на автобусе, выдавали футболки и бейсболки, кормили заморской гуманитарной помощью, поили кока-колой, пели псалмы и играли в корпоративные игры. Даже если бы там вербовали шпионов (а вероятнее всего, так оно и было), он бы не заметил, так как по-прежнему напевал что-то из Высоцкого и сливался в экстазе с братством при слове «Обнимемся!»
Развяжите полотенце,
Иноверы, изуверцы,
Нам бермуторно на сердце
И бермутно на душе.
Сорок душ посменно воют,
Раскалились добела,
Во как сильно беспокоят
Треугольные дела.
Предки, поначалу одобрившие его желание немного отдохнуть и осмотреться, начали роптать. Особенно отчим, человек, к которому жизнь не просто была милостива она обошла его стороной. Он родился в мирное время в благополучной семье, учился в хорошем институте на дневном отделении, а после защиты диплома получил хорошее распределение. На закате застоя, следуя моде, окрестился, отрастил бороду и даже водил дружбу с батюшкой. Он покупал шмотки у фарцовщиков, читал антисоветскую литературу и год за годом вырабатывал привычку к недовольству, свойственную всем советским диссидентам. Даже 90-е не слишком тряхнули его к тому времени он уже стал предпринимателем, таким малым, что на него никогда не пытались наехать и что-то отжать. Отчим всегда с придыханием говорил об импортной технике, шмотках, машинах. Материальные блага были для него всем, ничуть не мешая православным взглядам во всяком случае сам он не видел здесь противоречия. Может быть, эра дефицита, в которую сформировалась его личность, так повлияла, кто знает. Но человек низменный не верит в существование возвышенных натур это факт. Его удивляло, что молодой парень, недавно вернувшийся из армии, которому должно хотеться всего и сразу, ничего не хочет просто сидит на диване, смотрит телевизор, пьет пиво и, похоже, получает от этого удовольствие. Он не учел одной маленькой детали: не из армии, а с войны, где отношение к простым радостям меняется кардинально.
Лосев много читал благо в доме была собрана обширная библиотека, а Хемингуэя отчим называл кумиром своего поколения, и узнавал себя в одном персонаже, который так же вернулся с войны и хотел только сидеть на крылечке и любоваться проходящими девушками. Ничего больше только любоваться. Стиль Хемингуэя Лосеву не нравился: автор будто бы никак не может нарадоваться своей грамотности и потому подробно описывает последовательность повседневных действий. Но то, как родители главного героя пилили его за недостаточную целеустремленность, было очень жизненно.
Однажды «папа» позволил себе подковырнуть дембеля:
Зачем ты с баптистами якшаешься? Уж если тебе нужна религия, сходи к нашему батюшке, знакомому. К чему эти извращения?.. Да и спортзал тебе не помешает. Похож на доходягу Что же ты, пока служил, мышечную массу не нарастил?..
Лосев не стал рассказывать, как его отряд, испытывающий, мягко говоря, трудности с продовольственным снабжением, жарил на костре и жадно, с аппетитом, ел нехаляльное животное. Несмотря на свою видимую тщедушность, он приподнял папашу на несколько сантиметров над паркетом, попросил заткнуться и добавил слово, не оставляющее никаких сомнений в серьезности предупреждения. Именно после этого эпизода отчим поговорил со своими знакомыми, и те пристроили парня в компанию, офис которой занимал три этажа и в которой была масса оргтехники, требующей умелых неторопливых рук.
Он по-прежнему оставался человеком книжным и читал больше, чем общался с коллегами. Неизбежно настал момент, когда найти почитать что-то новенькое стало проблемой (ребята, посоветуйте!), но опускаться до детективов в мягких обложках не хотелось. Что же касается любовного чтива, то, по мнению Лосева, человек не должен брать его в руки ни при каких обстоятельствах. Если хочется сладкого купи торт и съешь его столовой ложкой это будет менее вредно, чем любовный роман. А коллеги это читали!