Анфиса, ты приготовила ванну?
Опять строгий тон, и взгляд вождя на заседании штаба войск.
А как же, можно хоть сейчас купаться.
Амир встал, посмотрел на Фреда и тот, слегка поклонившись, вышел из столовой.
Рина, я сейчас уеду и вернусь утром.
Я только кивнула головой, можно подумать, он мне докладывается, что будет занят мол не скучай дорогая жена. Или поедет вызволять из ссылки кого-нибудь из ближнего круга? Я уже открыла рот, чтобы спросить, но тут же опустила голову, не нужно торопить события, пусть сам решит, кого можно допустить к общению со мной.
Ты что-то хотела сказать?
Он меня чувствует, или догадывается о моих мыслях после громкой выходки на яхте. Я хотела отшутиться, но вдруг честно призналась:
Всего лишь хотела спросить, кому ты разрешишь вернуться ко мне.
Почему передумала?
Амир оказался рядом со мной, руки в карманах и тот же строгий взгляд.
Это твоё решение разогнать всех по дальним углам, тебе и возвращать.
Усмешка едва тронула губы, а в глазах появился прищур, но я не опустила взгляд, хотя смотреть на такую высоту было неудобно.
И ты не будешь
Нет, я не буду ни за кого просить. Вам с этим жить Ваши шестьсот лет.
Я не ожидала от себя такого тона и повторения своих слов, сказанных в истерике. Но деваться некуда, сказано уже, почему-то мозг решил именно так напомнить о нашем разговоре. Всё понятно, поцелуй поцелуем, но от своих слов, пусть и высказанных в таком состоянии, я не отказываюсь. И только теперь осознала: я сказала: «Вам», не «тебе», а «Вам», отодвинула его самого в положение чужого, не своего. Да ещё и намекнула срок моего присутствия рядом с ним недолгий, ему решать, как это время проводить, как жестокому хозяину или любящему мужу. Ну, с этим я погорячилась, хотя учить любви сложно в условиях рабства, лучше в состоянии иллюзии этой самой любви. Или хотя бы мирного сосуществования.
Прищур стал жёстче, чёрные глаза практически исчезли, а я опустила голову, думай вождь и решай, раз признал, что я не рабыня в твоём доме. Когда я посмотрела на него, Амира уже не было. Фиса длинно вздохнула и покачала головой:
С огнём играешь.
Я лишь пожала плечами, выхода иного нет, рабыней стать я не могу, уже понятно, остаётся только бороться за свободу других.
Ванна немного успокоила нервы, Фиса постаралась, догадываясь, что на яхте мы вряд ли будем мирно плавать. Пока я подрёмывала в тёплой воде, укрытая вместе со всей ванной тёплым пледом, Фиса сидела рядом и только вздыхала.
Фиса, не вздыхай, всё будет хорошо. Раз появился, то готов к моим выходкам.
Готов-то готов, только вот до чего додумается, никто не знает.
Никто, остаётся ждать утра.
Ох, Рина
После десятого вздоха я поняла Фиса не решается мне сказать что-то, всего скорее из проступков Амира.
Фиса, ты ведь не всё мне рассказала что Амир сделал?
В ожидании ответа я заледенела в тёплой воде и потянула плед на себя, Фиса стразу насторожилась и заохала:
Я глупая старая курица! Да ничего он не совершил, вылезай скорее
Она заставила меня вылезти из воды, уложила в постель и завернула в одеяло. Практически сразу в комнате появился Вито:
Рина, что с тобой?
Всё хорошо я в ванной замерзла
Грозный взгляд в сторону Фисы заставил её оправдываться:
Да я почти кипяток был я же Витёк, это твой хозяин во всём виноват! Довёл всех, а Рина леденеет в кипятке от мыслей своих! За вас всех льдом покрывается!
Фиса, я только подумала
А тут думать нечего! Ты себя изведёшь мыслями глупыми, а мы потом что? С нами что будет? Этот ирод совсем с ума сойдёт без тебя! Уже успел наворотить, тоже задумался!
Она даже пальцами покрутила как я, демонстрируя, до каких дурных мыслей Амир без меня додумался. А Вито вдруг встал на колено перед моей постелью и хотел взять меня за руку, но резко поднялся и отошёл.
Вито я говори, ты что-то хотел сказать?
Каменное лицо и тяжёлый взгляд, Вито стоял так долго, и только по рукам, заведённым за спину, я поняла, что он сильно волнуется. Я не выдержала и протянула к нему руку:
Вито, говори, я не боюсь
Я знаю. Я боюсь.
Чего Вито Амир не посмеет
За меня не переживай.
Меня он не тронет! Никогда не тронет! Пальцем не коснётся!
Рина
Фиса, ты всё видела, хочет учиться любви, так вот, пусть учится у кого-то другого!